в ее планы. Вот так взять и добровольно отдать в руки незнакомца собственную жизнь. Какая беспечность!
«Спаситель» остановился у обочины и обернулся к разгневанной пассажирке.
– Ты мне понравилась.
– Ненормальный!
– Нормальный, поверь.
– Выпусти меня из машины!
Таня сверкала глазами, не обращая внимания, что они резко перешли на «ты».
– Ох, уж эти женщины, – простонал он, – сами не знают, чего хотят. Помог – плохо, пригласил в ресторан – не нравится. Благодарности не дождешься.
Мужчина смотрел на женщину в упор. Бессловесная дуэль продолжалась пару секунд, пока в его кармане не зазвонил телефон. Таня насупилась и отвернулась. Случайно, против своих правил, она стала свидетелем чужого разговора.
– Если потери составят полтора процента, лишишься премии. Понял? Лоботрясов не кормлю. Два ляма – это деньги для меня. Разгоню всех к чертовой матери!
Танька застыла на сиденье, Николай продолжал воспитывать невидимого собеседника, называя умопомрачительные цифры.
– Прости, дела.
Он спрятал мобильный и повернулся к девушке:
– А ты красивая.
– Мы на «ты» не переходили!
– Понял. Сейчас исправим.
Машина взревела и понеслась по дороге. Пока они доехали до упомянутого ресторана, Николаю звонили еще раз пять. Пассажирка успела нарисовать примерный портрет «спасителя». Это ее успокоило и даже порадовало.
Чем там дело закончилось, мне неизвестно. Она не рассказывала. Но ровно через полгода мы гуляли на свадьбе нашей подруги и влиятельного столичного бизнесмена Николая Замирова. Вот такие бывают случаи.
А если бы не собаки?
Сегодня я проснулась раньше обычного. На 9.00 записана новая клиентка, надо подготовиться. Славика уже не было. Он жаворонок, просыпается рано и мчится на работу. Таких, как он, называют трудоголиками. Сейчас мне кажется, что, не приземлись я в тот день на этого мужчину, он так и остался бы в свои тридцать шесть закоренелым холостяком.
Вчера обедала с Татьяной, она обещала заглянуть ко мне в офис, гордо именуемый «салон психологической помощи «Амадея». Славик помог с помещением еще два года назад. Сначала не верилось, потом появились клиенты, и «процесс пошел», как любил выражаться единственный президент СССР.
Я села в кресло, почитала записи. Настроение настораживало. С чего бы это? Может, затянувшаяся зима надоела? Холодно, метет постоянно. Снега нет, только белая крупа по лицу. Раздражает. Дразнится. Февраль, а снега нет. Стоп, февраль. Скоро Иркин день рождения! Ирина Воробьева – моя подруга. Наша с Танькой. Вернее, мы дружим с тех пор, как грызли совместно гранит педагогической науки и делили одну общажную комнату на троих.
Я позвонила Ирине. Давно не виделись, надо исправить. Договорились, что сразу после работы я к ней. Затем пригласила клиентку и переключилась на ее проблемы.
Женщина отвечала односложно, пока не увлеклась и заговорила как будто сама с собой:
– Мне почти сорок, а я ничего в жизни не добилась. Нет стремлений и желаний. Это плохо? В двадцать и даже в тридцать мне казалось,