этими словами я перебросил на монитор Тополя картинку с камеры бортового обзора.
На картинке колосилась КЭМКА – комплексная электромагнитно-кристаллическая аномалия. Бирюзово-голубые острые шпаги, похожие на осоку, но, само собой, ничего общего с этим безобидным растением не имеющие, вздымались над поверхностью земли, такой же бирюзовой.
Довершая картину противоприродного непотребства, из бирюзовых зарослей торчал длинный штырь арматурины, увенчанный дымящимся куском бетона. Желтого, как лимон.
И тут я наконец во всей полноте ощущений осознал, почему на это ЧП позвали не местных уральских пожарников, а нас, элитных спасателей. Здесь реально творилась чертовщина. Чертовщина, а никакой не «обычный пожар» после «сильного взрыва»!
– Мысль твою уловил, – сказал Костя. – Ну командуй тогда… Ты же у нас Комбат.
– Итак, Веня, – сказал я Чернышёву, – надо вжарить из всех пожарных мониторов по дверям вестибюля. Потом пауза двадцать секунд. Мы с Уткиным выгружаемся, входим в здание… Уже оттуда, из вестибюля, я дам дальнейшее целеуказание. Либо по рации, либо сигнальной ракетой… Так что следи за окнами в оба.
– А я что делаю? – спросил Буров. Медик уже успел прийти в себя и рвался в бой. – Может, мне с вами надо? Раненых искать?
С Буровым я был едва знаком, поэтому держался формального обращения на «вы».
– Вы пока дежурите на месте. Идти с нами внутрь вам слишком опасно.
Когда я говорил всё это, я сам себе страшно нравился. Настоящий командир из старого советского фильма. Невозмутимый, вежливый, с хитринкой в голубых глазах.
Глава 2
Полведра адреналина
Когда шипящие снежно-белые струи залили полыхающий вестибюль и он отрыгнул облако зловещего зеленого пара, мы с Костей взлетели по горячим ступенькам и (я бросил беглый взгляд на счетчик Гейгера – норма!) ворвались внутрь.
Поскольку мы были экипированы в КАЗ – костюмы абсолютной защиты производства Челябинского комбината особизделий – и, стало быть, наши дыхательные циклы обеспечивались автономными кислородными аппаратами, то чувствовали мы себя достаточно уверенно.
Задохнуться – не получится. Получить ожоги – тоже вряд ли. Но если, не приведи господь, на нас рухнет потолок…
Вот почему на пороге мы замерли и лучи наших нашлемных фонарей первым делом метнулись вверх, проверить состояние перекрытий.
Всё черным-черно…
Черные колонны. Закутанный в копоть воздух. Черный пол.
И вдруг среди всеобщей черноты в лучах фонарей блеснула… человеческая фигура!
Я вздрогнул.
Кто этот дерзкий незнакомец, на которого не действует угарный газ? Спасатель-энтузиаст? Заблудившийся демон смерти?
Да нет, всего лишь статуя.
Мы с Костей подошли к фигуре поближе.
«Академик Зубонос А.А., отец российской термоядерной энергетики», – гласила табличка на постаменте.
Являя контраст с клубящейся вокруг тьмой, лицо академика было просветленным