мамины советы мне необыкновенно вредили. Потом уже, разочаровавшись в мужчинах, в любви, я начинала вести себя правильно. И они бежали за мной, писали, даже – звонили! Кто сейчас звонит?! Только когда уже совсем припрет человека… Но было уже поздно, я уже к тому времени теряла к ним интерес. А до этого… Оба просто выворачивались наизнанку, чтобы показать свое жалкое мужское превосходство, хамили, наглели, кривлялись… А всё потому, что мама советовала мне, как себя вести. Она хотела как лучше. Что знала, то и говорила. А что может знать о мужчинах моя мама? Которая шестнадцать лет назад родила меня, и, сколько я помню себя, живет совершенно одна – красивая, тонкая, невероятно порядочная, без вредных привычек, с одними только полезными…
– Пропустила? – Папа заливисто захохотал. – Пропустила, пропустила, где смеяться!..
Мама засмеялась вместе с ним, а я лишь плечами пожала. Ну разве так можно? Сказала бы ему сейчас: «Дебильный у тебя анекдот. И сам ты дебил!» Он бы тут же задергался, завертелся, попробовал бы рассказать другой анекдот, посмешнее, покруче… А смеяться над самой собой вместе с папой…
– Ну, а тебе, Алехандро, хотя бы смешно? – Не дожидаясь моего ответа, папа сам продолжил: – Ну во-от! Потому что ты моя дочка! Родной человек! Алехандра Сергевна… А мама, она так… Сбоку припека… То ли дело – Александрос… – Папа подумал, как бы еще переврать мое нормальное русское имя, не придумал, нахмурился.
Мама растерянно улыбнулась. «Растерянно, растерялась, растерянная»… Это основная характеристика моей мамы. Мама растерянно отвечает, растерянно смотрит, растерянно спрашивает, улыбается, прячет глаза, в которых слезы, растерянно дарит подарки и растерянно говорит вечером в свой день рождения: «Ну вот и хорошо, что никто особенно не позвонил… и не написал… Как будто и года не прошло, не прибавилось…»
Мама отчаянно боится стареть. И я всячески подбадриваю ее, хотя тоже отчаянно боюсь, что мама постареет, не будет взбегать по лестнице, хохотать, смотреть на меня сияющими глазами, а будет худенькой растерянной старушкой… Нет! Я ненавижу думать о таком.
Мысли, если они лезут, можно отогнать. Я учусь управляться с собственными мыслями. Если очень нужно, то можно управляться даже со снами. Заставить себя проснуться, если снится что-то страшное, или снится тот человек, которого ты хочешь забыть…
– Другое что-то расскажи, – сказала я мягко, но твердо. – Папочка.
Папа отлично воспринимает этот тон, и, как послушный мальчик, потер лоб, задумался, помычал, покряхтел, посвистел, да и начал другой анекдот.
– Нет, анекдотов хватит, – тем же тоном остановила его я. Мягко по форме, с нежной улыбкой, но так, что было ясно – возражать бесполезно.
Я не лживая и не притворщица. Просто быть до конца искренней с мужчиной – это все равно что подойти к тигру, медведю или кабану и попробовать искренне спросить его про погоду, про самочувствие, дергая его ненароком за хвост. Мужчин бесит и раздражает полная, понятная им искренность, у некоторых это вызывает скуку,