лежали на матери. Отцы и другие члены семьи мужского пола, в отличие от наших дней, не считали себя сколько-нибудь компетентными в этом деле, а потому своего особого мнения не высказывали. В крайнем случае указывали матери или другим женщинам, что за ребенком надо присмотреть, выяснить, от чего дитя плачет. Мать, заваленная бесчисленными делами, лежащими на ее плечах, могла, конечно, обижаться. Но доказывать свою правоту, тем более конфликтовать, как это бывает в молодых семьях в наши дни, ей было не положено.
Защита младенцев от сглаза, призора и непреднамеренной порчи
По некоторым данным, водлозеры иногда были склонны думать, что сглаз и призор – это одно и то же (АНПВ, № 1/85, л. 13). Но большинство считали и считают иначе, утверждая, что между сглазом и призором имеется существенная разница. Сглаз у младенца (да и взрослого) бывает якобы от завистливого взгляда одноглазого или черноглазого человека (НАКНЦ, ф. 1., оп. 6, д. 404, л. 196; д. 627, л. 2). Обвинение в повышенной склонности темноглазых людей причинять сглаз, возможно, имеет некоторое отношение к вепсскому прошлому группы водлозеров: северные вепсы считали «нойдами» (недобрыми колдунами) всех людей с карими и черными глазами (НАКНЦ, ф. 1, оп. 50, д. 116, л. 23). Считается, что светлоглазым, как большинство водлозеров, людям сглазить человека сложно. Но это не более чем расхожее мнение. Призор, по мнению водлозеров, наступает от излишне эмоционального контакта родственника или соседа с младенцем, даже в том случае, когда взрослый расположен к ребенку доброжелательно. Эмоционально выраженная любовь, по местным поверьям, опасна для лиц младенческого возраста ничуть не меньше, чем явная недоброжелательность. Обычно это бывает так: пришел человек со стороны, поиграл с ребенком, позабавился и ушел. Младенец же после его ухода начал плохо себя чувствовать и, казалось бы, беспричинно плакать, утрачивал прежде спокойный сон. В таких случаях водлозеры говорили что ребенок «запризорился», или «опризорился» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 57). Неважно, верят ли в семье в возможность призора, но после двух-трех таких происшествий ребенка к этому человеку домашние больше не подпускают, чтобы не иметь лишних хлопот. Если уберечь дитя от контактов с излишне любящим родственником нельзя, тому объясняют, в чем заключается неправильность общения с маленьким ребенком. Он же не враг, и нет резона запрещать ему посещение жилища. Особенно опасной считается похвала в адрес младенца. В таких случаях говорили, что младенца «переговорили», т. е. перехвалили (То же, л. 79). При этом не имеет значения, кто хвалит: свои, домашние или чужие – самочувствие ребенка резко ухудшается. Особой причиной призора считалась добрая или недобрая мысль («дума») матери в адрес своего ребенка. В таких случаях говорили, что ребенок «обдуман» (Там же, л. 79, 57). Причиной резкого и ничем, казалось бы, не спровоцированного ухудшения самочувствия ребенка считается злое слово, брошенные кем-нибудь на улице в адрес младенца, но «принесенное» в дом с порывом ветра. Называется это на Водлозере