«охоты и рыбалки», они вполне могли бы быть ею поняты. Но в данном случае мадам полковник просто не находит слов для выражения своего крайнего возмущения. Господин арт-лейтенант просто вероломно злоупотребил благосклонностью мадам полковника и добрым к нему, господину арт-лейтенанту, расположением. Господин арт-лейтенант, должно быть, не осознает, в каком привилегированном положение ему посчастливилось оказаться. Господин арт-лейтенант, должно быть не понимает или просто забыл, что альтернативой его сегодняшнему положению вполне может оказаться положение учетно-номерной единицы рефархива или, даже, как бы ни хотелось об этом говорить, положение арбайтера в Изолированной Колонии Производителей. Или у господина арт-лейтенанта вскружило голову от временных успехов? Или господин арт-лейтенант полагает, что дела на вверенном ему участке службы находятся в блестящем состоянии? В таком случае, мадам полковник готова прямо сейчас, не выходя из этого ангара, доказать, что это далеко и далеко не так!..
Черт! О чем это она? Что еще задумала эта тетка, судорожно соображаю я, не сводя глаз с компакт-диска в ее руках (насчет «тетки» я, конечно, несправедлив, но какое, в конце концов, мне сейчас до этого дело). Между тем, полковник поворачивается к зачехленной самоходке и командует:
– Сержант, ко мне!
Встрепенувшись, сержант-караульная мигом подскакивает к «полканше» и вытягивается перед ней в струнку, а я успеваю представить себя идущим под конвоем на полковую гауптвахту. И оказываюсь в своих мыслях не оригинален – в отличие от мадам полковника.
– Сержант, раздевайтесь! – приказывает она. – Время по-нормативу! – И, увидев замешательство в глазах подчиненной, повышает голос: – Чего вы ждете, сержант? Музыки? Обойдетесь – здесь не полоса препятствий!
Сержант (на то она и сержант) тут же берет себя в руки и, сконцентрировавшись, приступает к выполнению стандартного строевого упражнения. Трижды щелкнув пальцами и задав только ей слышимый ритм, она одним движением плеча сбрасывает автомат на бетон ангара. Отработанными до автоматизма движениями, невероятно пластичными, почти балетными па, освобождается от деталей униформы, предмет за предметом, которые, как и автомат, аккуратно укладываются точно в назначенных им местах, и мне ужасно хочется угадать, какая музыка сейчас звучит у нее в голове. Движения сержанта профессиональны – это понятно даже такому профану, как я – сразу видно бывалого солдата и, уж точно, отличника боевой и политической подготовки. Было бы интересно увидеть ее, если не на полосе препятствий, то хотя бы на спортплощадке, на шесте…
– Стоп, сержант! Достаточно! – «полканша» не дает закончить упражнение до конца, и сержант застывает по стойке «смирно», оставшись в «форме номер раз». – Ну, Феликс? Вам нужны объяснения? – жестко, спрашивает полковник, почти не разжимая идеально подкрашенных (мною, между прочим, подкрашенных)