об идеях анархизма.
– Как? Клея листовки и издавая прокламации в самиздате? А кто читает твои листовки и статьи? Единицы!
– Всё начинается с единиц. Я не говорю, что все будут их читать и думать над прочитанным. Но каждый человек, начавший думать – это уже личность, которая может бороться.
– То есть спасённая жизнь?
– Ну, можно и так сказать.
– Так вы прям как миссионеры – спасаете жизни от ада?
– Иронизируешь. Мы несём свободу в головы, а не религиозное рабство.
– И в этом вы похожи – также претендуете на истину в последней инстанции.
– Мы терпимо относимся к инакомыслящим, кроме тоталитарных уродов, пытающихся уничтожить всех кроме себя.
Мир разгорался во всей своей красе! Яркое Солнце уходило на запад, расстилаясь красным заревом по верхушкам девятиэтажек и покрывая мой город сумерками. Я наслаждался этими сумерками и этим закатом и мечтал о том времени, когда буду взрослый, буду заниматься творчеством, у меня будет счастливая семья и мир не сломает меня, превратив в серое пятно, двигающееся по заданному маршруту дом-работа без смысла, счастья и ощущения времени. Как я смогу вырваться из этого рабского круга масс я не думал, но верил, что вырвусь. А ещё верил, что буду путешествовать, что город не закроет меня кольцом объездной дороги и последними серыми панельными домами, за которыми открываются пустыри с оврагами, усыпанными бутылочными пробками и редкими кустами с грудой битых бутылок между ветками. И веря в свободу от этих унылых границ, я смотрел на уходящие вдаль линии железнодорожной колеи, бесконечные и скрывающиеся за изогнутым поворотом. Глядел я на них стоя на бетонном мосту, мосту который был для меня ещё одним символом будущего. Как выяснилось позже, символом двусмысленным. Я скорее жёг мосты, нежели их строил. Но именно эти незамысловатые символы и воплощали мою детскую романтику, пропитанную надеждой.
– Зачем тебе эта писанина? Для кого ты издаёшь эти журналы?
– Сказать, что мне это интересно – ничего не сказать. Я пишу, потому что не могу не писать. Все темы моих статей возникают в голове и окапываются в ней до тех пор, пока я не напишу их от начала и до конца. Они точат мою голову, пока не приходит момент, когда новые темы уже не появляются, а старые должны воплотиться в тексте. Я сажусь и пишу.
– Но тебе это не приносит денег.
– И быть может, никогда не принесёт. Что с того?
– Так зачем тратить время и силы? Лучше бы учился тому, что принесёт деньги.
– Всё с денег начинается и лишь ими заканчивается? А как же все те, кто создавал человеческую культуру, не получая с этого ни копейки? Что было бы без них, кроме производства еды и одежды, чем была бы жизнь человека и что бы люди оставляли после себя?
– Философски рассуждаешь. Но кормить детей будешь ты, а не философия, и дети будут тем, что ты оставишь после себя.
– Дети будут моим продолжением, а моё творчество – это то, что я оставлю им. Это