районам зерна, но и то, не для прокорма, а на посевную. В тот год отмечались многие случаи воровства не только из колхозных закромов, но и с ферм, свинарников, птичников. А указ о хищениях никто не отменял. И милиция, госбезопасность не сидели, сложа руки.
– Мы, не будем расхитителей освобождать по амнистии, мы будем их сажать, сажать и ещё раз сажать! – говорил Сталин, отправляясь на юг по рекомендации врачей отдыхать, и в Сочи находился с августа по январь.
…Пока вождь укреплял здоровье, Георгий Маленков, Николай Булганин, Семён Игнатьев подготовили докладную записку о том, что заместитель председателя совета министров Н.А.Вознесенский, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС А. А. Кузнецов возглавили контрреволюционную организацию, цель которой – свержение советской власти и реставрация капитализма. После Игнатьев тайно докладывал Н. С. Хрущёву о результатах совещания. Никита Сергеевич в своих пространных мемуарах ни разу не обмолвился о том, как группа Маленкова, Булганина решила путём клеветнического вымысла обвинить Кузнецова и Вознесенского в антигосударственной деятельности. Причём они всячески стремились в этом уверить и вождя…
Знал ли Сталин, находясь на отдыхе, о том, что в его отсутствие происходило в Москве и Ленинграде, если учитывать то, что Сталин, как большой стратег, понимал всю опасность того, что замышляли молодые по сравнению с ним члены Политбюро?
С годами Сталин, безусловно, понемногу терял бдительность: была уже не та цепкая память, не те аналитические способности, которыми он обладал в более молодые и поздние годы. Хотя по свидетельству его близкого окружения, он обладал феноменальной памятью и мог помнить все подробности давно минувшего. Тем не менее действовала осведомительно-доносительная система. И она, разумеется, срабатывала бы ещё безупречнее, если бы его соратники не делали всё, чтобы Сталин не получал проблемную информацию, в чём больше всех был заинтересован Л. П. Берия. Собственно, это ему и было поручено Хрущёвым, Маленковым и Булганиным. И все они вместе почти в одинаковой степени боялись больше всего вовсе не Сталина, а Берию, и, зная, что он им необходим, использовали его, пока он был им нужен для отстранения Сталина от власти.
На тот момент вождь народов правил страной более двадцати восьми лет. Так что ему пора было уходить на покой, решили каждый в отдельности из будущих заговорщиков. И чтобы вождя постепенно отлучать от управления страной, ему подавали исключительно положительную информацию, которая стекалась с бескрайних просторов страны, причём и о нём самом – верном и последовательном продолжателе дела великого Ленина, верном сыне своего народа. Сталин не читал такие панегирики, даже иной раз раздражался. «Неужели у нас всё хорошо и вообще нет никаких проблем, больших задач текущего дня? – думал про себя вождь. – Я им всыплю перца, ишь, вздумали лить елей на рану,