они могли быть и дальше в партии?
– Товарищи, что же получается: всех попутчиков наших надо было расстрелять? – удивлённо сказал Попков. – А не лучше ли ограничиваться только изгнанием из партии?
– А ты можешь представить вне партии Бухарина или Троцкого? Эти большие деятели не сидели бы, сложа руки, имея в народе популярность политических вождей, если бы их оставить жить, – запальчиво возразил Кузнецов.
– Правильно Алёша говорит, – вставил нервно Вознесенский и его щёки побледнели. – Наша партия не может ошибаться. Борьба не терпит соглашательства, уступок оппонентам. Это привело бы к тому, что твёрдый, выверенный курс построения социализма не состоялся бы. Всякая борьба предполагает жертвы. Если бы я, проводя теорию социалистического распределения, ошибусь, или неверно её буду воплощать, это неизбежно приведёт к искажению сути нашего курса социальной справедливости…
– Мне кажется, этот путь гибельный, то есть не социализм… А путь уничтожения врагов, – заговорил Попков. – Мы создали мясорубку! Я не уверен, что каждый из нас не попадёт в неё. Так что, Коля, ты неправ. Коллективного руководства, – это надо чётко признать, – у нас нет. Ленин хотел, но и он навязывал ту политику, которую считал единственно верной. Но с ним не согласился Троцкий. Товарищ Сталин – верный продолжатель дела Ленина… Но когда-нибудь эта мясорубка и его поглотит, как поглотила всех парижских коммунаров!
– Да как ты смеешь так смело заявлять! – вскричал Кузнецов. – Ты нас тоже засовываешь в мясорубку? Я за русский народ, за создание русского государства. У всех народов есть республиканская власть, есть столицы. А Москва – столица СССР! А у РСФСР нет столицы. А, каково?
– О боже, надо видеть последствия всякого заведённого механизма! – протяжно, тоном убеждения проговорил Пётр Сергеевич. – Причинно-следственные обстоятельства говорят сами за себя.
– Диалектик нашёлся! – вспылил Кузнецов, хотя в душе соглашался с Попковым.
– А ведь ты прав, у нас нет своей государственности, – сказал Вознесенский. – Надо товарищу Сталину подсказать, как он на это посмотрит?
– А вы думаете, товарищи, он не знает? Ему не выгодно так смотреть, как мы, – сказал Родионов. – Это специально сделано ещё Лениным, да, специально, чтобы в случае переворота, заговорщики-великороссы остались с носом…
Посчитайте, сколько тогда в правительстве было русских? То-то и оно, расчёт их был верен! Уничтожить русскую государственность… и вся не долга.
– Меня это волнует меньше всего. Я озабочен одним: экономическим образованием масс. А русский этнос как был, так и будет могучим большинством! Я также озабочен и созданием базовых экономических предпосылок для вытеснения политических аргументов в руководстве страны. Если экономика будет работать по своим объективным законам в необратимом режиме, то политика вся будет подчинена