Маленков, видя, как на холёном лице Хрущёва, особенно в светло-серых глазах, излучавших обычно простодушие, сейчас светилась лукавость, хитрость курского мужика.
– Ты говорил Виктору, чтобы не вздумал нас прослушивать? Абакумов мне не нравится. Двойную игру ведёт человек Берии. Семёна Игнатьева надо ставить, отозвать из ссылки. Где он там? В Белоруссии?
– А ты думаешь, Семён не будет прослушивать? Такая у них работа! Скажу тебе откровенно: Абакумовым не доволен и хозяин…
– Семён наш человек! Его надо выдвигать, и тогда Игнатьев будет в наших руках, когда хозяин его отзовёт из Белоруссии. Арест проведём после совещания у меня. Созвать всех ленинградцев. В первую очередь Кузнецова и Родионова я бы расстрелял без суда и следствия. Вот чего захотели: им нужна столица России! Так ты со мной пойдёшь?
– А мне там делать нечего! – резко сказал Хрущёв. – Ты только подумай: заявимся, и что хозяин скажет: «Заговорщики, негодяи, оклеветали моего преемника! Я так и знал, что так и будет…» А я считаю, он его выбрал, потому что не стало Жданова. Почему выбрал не тебя? Все думали, что его преемником быть тебе! А с другой стороны, может статься, он нас проверял: как мы себя поведём? Я его глаза видел: ядовитые! Чуть сквозь землю не провалился… Доводов хоть и много, а может, не поверить! Любимец ведь! Чёрт бы его побрал! Ни один экономист не был им отмечен премией, это тебе о чём-то говорит?
– Оказывается, ты ещё и трус. Сам меня настроил, а теперь в кусты бежать?
– Берия и Игнатьев, ты представляешь себе такую связку, когда уберём Абакумова? У него Берия был, Лазарь Моисеевич тебе говорил, как он его принял? Не поверил!..
Маленков хитро, на манеру Хрущёва, усмехнулся, а тот недоверчиво смотрел на того, щуря недовольно, с подозрительностью глаза.
– Ну что? Какие доказательства у тебя на руках? Ох, вижу, вижу! – погрозил он шутливо пальцем, – Маленков исподлобья посмотрел, как это делал Берия, но промолчал.
Они напоследок беседы условились на дальнейшие действия и поменьше встречаться, чтобы об их встречах не донесли хозяину. Берия потом рассказывал, как Сталин после вечеринки, как-то нахмурился, и, точно забывшись, что находится среди своего окружения, проговорил тихо: «Никому не верю и себе не верю, пропащий я человек!»
Хрущёв из всей четвёртки действительно обладал прозорливой хваткой, умея предвидеть наперёд ход событий, умея просчитывать ходы, как шахматист, чем Маленков не отличался. Берия же считался расчётливым, тонким стратегом; это он предложил сменить охрану в кремле и на даче, убрать секретаря Поскрёбышева, сестру-хозяйку. Но своим конечным планом с Маленковым и Хрущёвым, а тем более с Булганиным не обмолвился ни разу, а лишь говорил, что он ни за кого не ручается, а только верит себе. Берия, чтобы ни делал, все свои действия подчинял защите себя, своего окружения. Но когда Абакумов слетел, он чуть было и сам