ещё раз и как-то особенно печально усмехнулся. – Скоро всё узнаешь. А теперь спать. Вахтенные – Филипп и Васса.
Я долго не мог заснуть. И дело было не в жёсткой кормовой поперечине, отведённой мне для сна, я просто лежал и смотрел на звёзды. Серебристые горошины сверкали на чёрном бархате небесной сферы, как бесчисленный песок на прибрежной косе в лунную ночь. Они казались настолько рядом, что я пару раз невольно протянул к ним руку. Звёздная вуаль ложилась на поверхность моря вдоль всего горизонта и подсвечивала над водой пенные буруны волн.
Сон поелику сморил меня, и я уснул, доверившись новым обстоятельствам собственной биографии.
Часть 4. Пробуждение
…Проснулся я от яркого солнечного луча, скользнувшего по лицу.
– Господин Огюст, – кэп склонился надо мной, как изъеденный морскими течениями знак вопроса, – как почивали?
– Спасибо, хорошо, – ответил я, немало удивлённый его вниманием.
– Завтрак готов! – гаркнул один из матросов, подбегая ко мне с подносом, полным всякой морской всячины. Поднос был с загнутыми краями, чтобы при качке горшочки с кушаниями скользили по подносу, не падая.
– Спасибо… – ещё раз ответил я, стараясь скрыть удивление перед весьма странным вниманием к моей персоне.
Я начал завтрак. Пока я ел, матрос покачивался передо мной в такт яхтенной качке и держал поднос.
Окончив завтрак и отпустив матроса, я огляделся. Первое, что мне показалось странным – это отсутствие старика. Я несколько раз внимательно обшарил глазами палубу, но старика действительно не было нигде… На яхте деловито совершалась обыкновенная морская работа.
Я подошёл к капитану.
– А где старик?
– Какой старик, господин Огюст? – ответил кэп вопросом на вопрос.
Я хотел продолжит дознание и вдруг запнулся. В голове мелькнула мысль о том, что роль старика в «этом спектакле на водах», судя по изменившемуся отношению команды, каким-то непонятным образом перешла ко мне. Его же самого нет и быть больше не может, потому что есть… я.
Теперь, оглядывая вельбот, мой взгляд уже не искал старика за судовыми выступами и нагромождениями, а неспешно скользил по лицам матросов. И каждый моряк, встречавшийся со мной глазами, склонял голову, изъявляя немедленное послушание ещё не высказанной моей воле.
Я присел в углу капитанской рубки на тот самый стул, на котором ещё вчера восседал старик. В голове отчаянно пульсировала кровь. Необходимо было сосредоточиться и обдумать моё новое положение и тактику общения с командой.
«Переубеждать нет никакого смысла, – подумал я, – единственное, что могло бы их убедить, это присутствие старика, но его нет!» Я вспомнил, как старикан посмотрел на меня, когда я вместе с матросами покидал капитанскую рубку, исполняя его же приказ о немедленном отбое. Мне тогда показалось, что он глазами умолял меня остаться, словно говорил: «Стой же, я ещё не нагляделся на тебя! Побудь рядом…» Но я вышел, и старик на прощание не остановил