интересно узнавать – куда дальше? Это постоянные маленькие путешествия, маршрут для которых выбирают за тебя. Всегда наготове чемодан с тёплыми вещами и сумка среднего размера с самым необходимым в зависимости от длительности рейса. Есть еще такое понятие как резерв – ежедневно десять или более бортпроводников по двенадцать часов находятся «в резерве», с восьми утра до восьми вечера или с восьми вечера до восьми утра, в номерах гостиницы рядом с аэропортом, готовые в любой момент вылететь куда угодно, если срочно понадобится заменить кого-то из коллег в случае опоздания на рейс, проблем с документами, здоровьем и т. д. Поэтому в резерв нужно брать всё, от купальника до теплого свитера, в зависимости от того, какие рейсы наша компания выполняет в этот период. Так что набор вещей для резерва тоже всегда наготове. Итак, куда дальше?
Звонок от диспетчера раздается рано утром, но я уже не сплю. Волнующая новость – с четвертого по восьмое мая у меня эстафета в Анадырь. Отлично! Чем дальше, тем интереснее! Почему-то все считают этот рейс ссылкой. Когда говорю коллегам о предстоящей командировке, мне сочувствуют и спрашивают, не провинилась ли я в чем, у начинающих ведь всякое бывает по неопытности. Вряд ли тут виноват мой первый неудачный рейс, просто так выпало. Для меня любая эстафета – большая радость, особенно в город, где я еще не была. Говорят, экипаж там никто не кормит и еду надо брать с собой на все четверо суток. Интригует! Еще говорят, что «май месяц» это не про Анадырь, даже если сейчас май месяц. В Москве уже довольно тепло, и, пожалуй, я нелепо смотрюсь в метро с зимним пальто в руках. Чемодан забит теплыми вещами и едой. Как же любопытно – за что его все так не любят, этот Анадырь?
Еще до вылета, в службе наш экипаж получает множественные соболезнования от инструкторов и врачей медпункта по поводу предстоящей экспедиции на Чукотку. На улице май месяц, а мы все с теплыми вещами – без лишних объяснений понятно, куда мы держим путь. Даже лётчики как-то без настроения. В Анадыре нам не загружают питание, так что в Домодедово нам грузят в багажный отсек контейнеры с замороженной едой для обратного пролета, во время полета там минус пятьдесят, уж точно не испортится. Конечно, довольно муторный процесс, но на Чукотке никто не делает бортпитание, а на обратном пролете людей тоже приходится кормить.
Рейс очень шумный, хлопотный, полный самолет народу. Томатный сок заканчивается еще во время ужина. Почему люди так любят пить его в самолете?! Это удивительная загадка. Я даже спрашиваю у некоторых пассажиров, пьют ли они томатный сок дома. Все отвечают, что пьют его только в самолете, и никто не знает почему. Тайна. Что же делать на завтрак, если они снова будут требовать томатный сок?
Еще хочется спросить, зачем они все летят на Чукотку, но стесняюсь.
Мы кое-как приземляемся, как мне кажется, прямо в сугроб. В иллюминатор не видно ровным счетом ничего. Белое пространство. Не вижу особой радости на лицах