надо бы!
Проснулся я от рыданий и громкого разговора нескольких человек. Это было насквозь не правильно. Утром в приёмном покое в воскресенье царят тишина и благолепите, совсем как во внутренних помещениях храма Василия Блаженного! Я встал и вышел в общий зал. Громко рыдали старшая сестра и санитарка. Что то торопясь и повторяясь рассказывал работник кухни, чёрт его знает как сюда попавший. Я прислушался и не поверил ушам. Оказалось, что человек этот, идя на работу, обнаружил повесившегося в саду на дереве Геру. Позвонили в милицию и сейчас ждали приезда сотрудников. В такой ситуации просить старшую сестру о выплате мне денег было совершенно неудобно. Смерть эта вызвала у меня двоякое чувство. Не смотря на звероподобный вид, был Гера добр и отзывчив, деньгами легко делился, хотя и бывали они у него редко. Почему то он страшно нравился многим женщинам, так что подружек у него всегда было несколько. И это не считая законной жены, давно примирившейся с любвеобилием мужа. Из института его выгнали, вернее, он взял академический отпуск, да и не вернулся в свою альма-матер (так он свой второй мед. называл). Это с одной стороны. Ну а с другой… Жрал ханку со страшной силой, не брезгуя ничем, что горит, да и закусывал горстями таблеток, отнюдь не приобретёнными в аптеке. Я тут Бабеля подчитал «Одесские рассказы». Там как раз описывается как в Одесскую ЧК пришёл главарь налётчиков Хаим Грач и давай убеждать чекистов, что борясь с одесскими ворами, бьют они орлов, рискуя остаться «с одним смитьём». А его взяли и расстреляли! Просто так. Без суда и следствия. Геру в Одесской ЧК ожидала бы та же участь. Ибо на прямой вопрос, «Зачем нужен такой человек при социализме?», ответ был бы, «Да не нужен он в нашем светлом будущем к такой то матери!» Намазали лоб «зелёнкой», и плыви как та кувалда у села Кукуева. Так что чувства у меня двоились. А у нас, у русских хоть когда нибудь бывает, что в отношении человека говорят и думают только хорошее? Я пока таких примеров не знаю! Вон Бабеля расстреляли в 38м, так сам то он сколько народа истребил, будучи в Первой Конной и в ЧК? Из одного написанного видно, что товарищ Афони Беда мне ну ни при каких обстоятельствах другом быть не может. Да и другие герои рассказов о Первой Конной большей частью отвратительны. Я уж и не говорю о восхищении бандитами Одессы. Пресловутый Бенцион Крик, судя по посвящённому ему, был редкой сволочью и скотиной! Самого Бабеля когда расстреливали, что он решил? Совершается серьёзная судебная ошибка, или такой как он человек не нужен при социализме? Ну а Гера? Сам он себе был судья, палач и жертва. Прими господи душу его заблудшую. И пошёл я, хоть и не солнцем палимый, но повторяя «Суди его Бог!» Росла и крепла во мне мысль о неизбежности расставания с принадлежащим мне шеститомником Пушкина, вскоре действительно ставшим лёгкой добычей букинистов. Поскольку за истекшие сутки со зрелищами у меня был перебор, а вот с хлебом насущным