хуже… для меня. Жди Вико или Кортэ, и где только черти носят их обоих? Если не явятся до ночи, делай, что хочешь, хоть с настоятелем пляши, но из столицы сгинь до рассвета. Куда – не знаю… Оллэ бы найти, раз этих нет. Поняла? Точно поняла?
– Да.
– Все же ты – нечто, – рассмеялся Эспада. – Даже голос не дрожит. Знаешь, я всерьез думаю, что тебя стоило украсть не ради танца. Нам было бы нескучно.
Зоэ едва решалась дышать, с ужасом понимая, что там, за воротами, творится что-то совсем плохое, что уже к ночи у неё накопится немало поводов назвать дедушку Челито предателем очень и очень всерьез. Что Эспаде уходить некуда, да он и не пробует, а имя убитого, скорее всего, таково, что в лицо его полагается узнавать всякому, потому мужчина и не представился.
Каменные ущелья улиц гудели и грохотали, множа эхо чужой недоброй спешки. Все ближе и ближе… Потом стало тихо, слишком тихо, даже дыхание перехватило.
– Именем короля, – вполне ожидаемо отчеканил звонкий голос и чуть осекся. – Дон Раймундо Эппе? Вы? Но все же… Вашу рапиру… прошу.
– Саблю, придурок. Н-ну да, именем короля, разве я оспорю такое, – весело отозвался Рэй. – Идем. Держи вот… еще и ножи. Подставляй плечо. Чертовски жаль, что меня не задержали верховые, я бы охотно обменял оружие на место в седле.
Шаги удалились, на улице снова стало тихо. Даже слишком тихо – город все заметил и насторожился, зашуршал сплетнями, зашелестел слухами и домыслами. Зоэ кое-как, перебирая руками по воротам, поднялась в рост. Слезы высохли, осталось лишь мучительное, рвущее душу отчаяние.
Она обернулась, совсем как во сне – ожидая увидеть чудовище… а обнаружила за спиной чистый, без единой крохи сора на камнях, квадрат двора. В десяти шагах стояли несколько плечистых служителей в коротких, чуть выше колена, подобиях багряных ряс, носимых в паре с широковатыми штанами и дозволенных в ордене лишь тем, кого настоятель благословляет и предназначает для боя. У двух ближних мужчин не было кистей рук – у смуглого правой, у светловолосого левой. Стало совсем неуютно. Припомнилось: Кортэ два года назад в долине Сантэрии крепко не поладил со служителями, исполнявшими поддельный приказ прежнего патора. Позже рыжий нэрриха покаялся, был прощен и даже полностью оправдан, а затем даже принят в обитель… Но отрубленных рук это не прирастило на прежнее место.
– Идем, келья брата Кортэ пустует, – усмехнулся в соломенные усы служитель, лишенный левой руки. – Не думай дурного, все мы ждем нашего рыжего брата… как можно позже. Сие не мешает нам уважать его.
В ворота снова постучали, зычно велели именем короля открыть и выдать девицу Зоэ. Однорукий подмигнул Зоэ, рассмеялся и громко спросил, давно ли король получил от маджестика сан патора и власть над теми, кто жизнь свою посвятил Башне? С улицы тише и вежливее попросили не гневить бога. Во дворе расхохотались уже все собравшиеся, нестройным хором пообещали открыть ворота широко и всех еретиков привести к смирению и приятию веры