как глупо себя ведет, поскольку теперь пришедший в себя гость мог найти ее внимание не вполне уместным, Клодия закрыла дверь и прошла к кровати. Незнакомец посмотрел на нее непроницаемым взглядом, едва не обратившим ее в бегство, но, когда она приблизилась, похлопал по одеялу рядом с собой. Клодия восприняла жест как приглашение и устроилась лицом к нему, тщательно расправив кимоно на бедрах. Не стоит слишком откровенно демонстрировать оголенную плоть.
«Старая развратница!» – сказала она себе, когда незнакомец окинул ее ровным взглядом, и внизу живота словно разлился теплый мед. Такой молодой и красивый. Даже если он откуда-то сбежал или псих, с чего бы ему хотеть ее? И все же сердце подсказывало, что она себя недооценивает.
– Должно быть, вы гадаете, что же со мной такое, – тихо проговорил ее гость. – Колотил вам в дверь посреди ночи… Трясся как перепуганный заяц, да еще и в обморок брякнулся. Надеюсь, я не слишком вас напугал?
– Нет, не слишком, – ответила Клодия, пребывая в полнейшем смятении.
Пижама Джеральда оказалась молодому человеку впору, а насыщенный синий был вне всякого сомнения его цветом. Синий хлопок оттенял гладкую, молочную кожу и делал ее почти светящейся, а глаза превращал в два одинаковых осколка аквамарина. На фоне белых подушек влажные волосы казались черными.
– Хотя вы, определенно, «событие», – продолжала Клодия, напрягаясь, чтобы контролировать себя. Ей страстно хотелось кинуться на него, целовать, ласкать. – Не каждую ночь привлекательный молодой человек, одетый в костюм эдвардианского поэта, падает мне в объятия.
Незнакомец рассмеялся, и его смех отозвался где-то в глубине живота. Она поняла, что в любую секунду может сотворить что-то немыслимое, например сорвать с себя кимоно и броситься в его объятия. Если он захочет.
– Если бы я мог все объяснить! – Он пожал плечами. – Одежду, свой иррациональный страх. Все. Но я не могу.
Он серьезно посмотрел на нее, и на его лице отразилась сложная гамма эмоций. Клодия видела: незнакомцу польстило, что его назвали привлекательным, но он по-прежнему чувствовал отчаяние и замешательство.
– Гром стал последней каплей. – Он выпрямился и схватил ее за руку. – Я не знаю, что со мной произошло… В голове у меня сплошное черное пятно… Пустота. – Его пальцы больно сжимали руку Клодии, но даже боль действовала возбуждающе. – Я помню лишь отрывки вчерашнего и сегодняшнего дня. Все перемешалось… Но не могу вспомнить ничего больше! Ничегошеньки. – Глаза его теперь сверкали, а губы кривились от усилий сдержать страдания. – Должно быть, это звучит так глупо! Вы не поверите… Я даже имени своего не помню!
– Я вам верю. – Клодия высвободила ладонь из его хватки и взяла его руку в свою. – Со мной однажды было то же самое. Упала с лошади, ударилась головой и две недели не знала, кто я. – Она замолчала, почувствовав, как дрожит, а когда опустила глаза, до нее дошло, что она поглаживает его руку большим пальцем. – Но потом все вспомнила. Уверена, с вами будет точно так же.
– Надеюсь, – отозвался