о это смятение от непонимания происходящего, пугающее своей необъяснимостью, смутностью, сознанием собственной беспомощности. И запомнилось, и уже не оставляло его никогда.
Мальчик был еще маленький, лет десяти, и жил летом на даче с дядей и тетей, у которых своих детей не было. Они души в нем не чаяли и баловали, как только можно. А родители его в это время отдыхали в Болгарии.
Как-то днем в послеобеденную жару, когда дядя и тетя возились в саду, мальчик пробрался на маленькую веранду – влез в окно, чтобы его не заметили, – и пристроился там с книжкой, которую накануне перед отъездом привез отец. Дверь он старательно закрыл, а шторы задернул, чтобы его не нашли. И поэтому – а может, книжка оказалась интересной – он сначала ничего не услышал. А потом было уже поздно.
Сначала он просто не мог понять, что происходит. В большой комнате слышались невнятные, приглушенные голоса, шарканье ног, какая-то возня. Мальчик поднял голову и стал вслушиваться. Страх сразу вошел в него, потому что голоса были чужие, а он был один. И вдруг ему в голову пришла страшная мысль, что эти люди сделали что-то плохое с дядей и тетей, а теперь ищут его. И сердце у мальчика заколотилось сразу во всем теле, сотрясая его. А потом он непослушными пальцами зачем-то чуть отодвинул занавеску, прикрывавшую стекло на двери, и приник к образовавшейся щели и одним глазом. И увидел в комнате дядю и тетю.
Но страх не ушел, он вцепился в мальчика еще сильнее, потому что увиденное было непонятно и жутко. Дядя молча тянул тетю за руки, а она упиралась и что-то говорила ему сдавленным, свистящим шепотом, оглядываясь на распахнутую входную дверь. Только тут мальчик вдруг разобрал слова: «Олег, ты что! Не надо! Ты с ума сошел… Валька же тут! Войдет сейчас!»
Услышав свое имя, мальчик невольно закрыл глаза. Это все из-за него! Ему нельзя видеть то, что он может увидеть сейчас!
Но он все равно открыл глаза и увидел, как дядя захлопнул входную дверь и стал подталкивать тетю куда-то в угол. Она упиралась, продолжая что-то непрерывно шептать, но он не отпускал ее ни на секунду. А потом они пропали с глаз, и что-то тяжело заскрипело там, в комнате…
Мальчик вжался щекой в холодное стекло, вывернув голову, и на мгновение увидел, что они оба лежат на диване, и вдруг услышал странные, жуткие стоны тети…
Страх сотрясал его все сильнее. А стоны были невыносимы. Еще немного, и он закричит сам, понял мальчик, и тогда они его обнаружат! Но бежать можно было только мимо них, а он понимал, что этого делать нельзя. Ни за что!
Вдруг он вспомнил, что оставил окно открытым. Занемевшее от страха тело не слушалось мальчика, но он дополз до окна, отдернул штору и увидел верхушки елок на фоне синего, до рези в глазах ослепительного неба и с какой-то оглушительной ясностью услышал радостный гомон птиц. Он поднялся с колен, лег животом на подоконник и вывалился головой вперед, обдирая колени, из окна на траву.
Не обращая внимания на боль, он добежал до беседки и затаился там. В голове его что-то клокотало, больно било в виски, и страх не оставлял его. Он сидел там и чего-то ждал. Мальчик не думал о том, что увидел. Он только знал, что видеть это ему было нельзя. Еще он сразу решил про себя, что никогда и никому не признается в том, что все-таки видел это.
И тут он услышал шаги. Кто-то спустился с крыльца и пошел к беседке. Мальчик сразу понял, кто это идет. Они все знают, подумал он. Слышали, как я лез в окно, потом зашли на веранду, увидели книгу и сразу поняли, что я все время был там, все видел и слышал.
Что же он теперь со мной сделает?
Дядя стоял на пороге беседки и внимательно глядел на мальчика, который не мог поднять глаза. Потом он сел рядом, и мальчик испуганно втянул голову в плечи. На соседней даче вдруг громко заиграла музыка.
– А мы тут тебя потеряли, – каким-то странным, хриплым голосом сказал дядя. – А ты вот где спрятался.
– Я не прячусь, – стал торопливо оправдываться мальчик.
– Я знаю. Это я так, к слову, – объяснил дядя, глядя куда-то далеко-далеко. – Чего тебе прятаться? Зачем? Ну, беги.
На пороге беседки мальчик почему-то обернулся, дядя смотрел на него как-то странно – то ли с усмешкой, то ли извиняясь. Он как будто хотел сказать что-то, объяснить, но не решился. То ли просто не нашел слов. А тетя, неожиданно веселая, раскрасневшаяся, возилась на большой веранде с грибами, которые они набрали утром, и даже что-то напевала, тихо улыбаясь.
Прошло немало лет, мальчик вырос и многое узнал о том, что случается с мужчиной и женщиной, и все-таки случившееся тогда на даче так и осталось в его памяти навсегда. Догадались ли они, что он все видел? Что пережили, если догадались? Что подумали о нем? Этого он так и не узнал. И не узнает уже никогда.
Глава 2
Злонамеренное соглашение
Выбравшись из метро на Сухаревской, там, где к пятикупольной церкви Троицы в Листах приделали очередной торговый центр с «Макдоналдсом» и, рискуя сломать ноги на узких обледенелых тротуарах, заставленных бесчисленными машинами, я углубился в сретенские переулки.
Я