доклад президенту Рузвельту, составленный его Совещательным Комитетом по Международному Развитию, среди прочего подчеркивал: "Обмен арабского населения Палестины на еврейское население арабских стран получил поддержку… Лиги Наций, как эффективный путь разрешения палестинской проблемы. С практической точки зрения, такой обмен происходит сейчас. Расселение арабских беженцев… намного проще… в арабских странах".
Что неприятно звучит? – спросил он.
– Ну, да. Не все же были боевики, наверняка, среди выселяемых были и ни в чем не замешанные люди.
Ицхак засмеялся своим скрипучим смехом.
– Хорошие поехали не в кузове грузовика, а в кабине. Я ж тебе говорю, кто был на нашей стороне во время восстания, тех не тронули. Где-то тысяч пятьдесят набралось. А если он был против, но ничего не сделал, то почему к нему отношение должно быть другое. Мир – это когда стреляют где-то в другом месте.
Пока в стране живет полмиллиона враждебных людей, мира не будет. Если не сегодня, так завтра, они достанут оружие, и будут снова стрелять в спину. А в правительстве у нас было трогательное согласие по этому вопросу. Правые не возражали против соседства с арабами, лишь бы те не устраивали беспорядки. А левые не возражали, чтобы арабы выпендривались, лишь бы жили где-нибудь подальше.
А в школе у нас преподавали такое: "Все что приносит пользу нации, даже если это приносит ущерб многим личностям – хорошо и морально. Все, что приносит ущерб нации, даже если приносит счастье многим личностям – плохо и аморально". Это не только арабов касается, евреев тоже. Если найдешь отличие от поведения советских коммунистов, расскажешь мне. Просто у них на первом месте идут указания партии, а у нас интересы нации.
Утро было холодное. Даром, что лето уже. Речь пришлось готовить заранее. Я их говорить в принципе не умею, да еще хорошо бы высказаться без явных ошибок на чужом языке.
– Пришло время сдавать экзамен на настоящего солдата. Вы все слышали, что соседний поселок повадились обстреливать по ночам. Выстрелят пару раз с холмов по окнам и уходят. Кто-то там явно наблюдает, и когда они идут на прочесывание, эти стрелки не появляются. Наша задача скрытно подойти ночью и сесть на возможных подходах. Если удастся, найти наблюдателя. Если в первую ночь не придут, ждать следующей. С комбатом и тамошним начальством я договорился. Никакие местные там ходить не будут. Любой человек с оружием – враг. Так что выходим после обеда, чтобы подойти в темноте. Воду и еду взять на двое суток. Пойдут отделения Орлова и Ардити.
Я лежал на спине и внимательно изучал звезды. Надоели они мне до чертиков, но чем-то заниматься надо. Мы ждали уже вторую ночь. Пять засад по четыре человека и я. По закону подлости, никто не появлялся. Первое напряжение спало, ребята начали уставать.
– Послушай, Рафи, а что это у тебя за фамилия такая, ты ж сабра?[14]
– А, мы геры.
– Это еще что такое? Ашкеназов и сефардов видел, негра-еврея тоже, а вы что еще за особенные?
– В