Эта бойня получила в Доминиканской республике наименование «эль корте» («резня»), а в мире стала широко известной под названием «петрушечная бойня». Доминиканские солдаты и бойцы сельской полиции (в которой когда-то начинал службу и сам Трухильо) останавливали всех в приграничных районах, показывали пучок петрушки и спрашивали: «Что это?» Если следовал «правильный» ответ на испанском языке – «перехиль», то задержанного отпускали. Тех, кто отвечал по-французски или по-креольски (диалект французского языка, широко распространенный на Гаити), немедленно убивали. Даже те гаитяне, кто знал испанский, обычно не могли произнести раскатистое испанское «р» без акцента.
За пять дней, начиная с 2 октября 1937 года, были беспощадно убиты от 20 до 30 тысяч гаитян. Полиции и армии активно помогало в этом геноциде гражданское население. Гаитян убивали из пулеметов, рубили мачете и забивали насмерть дубинками или резали ножами. Во многих местах солдаты успокаивали гаитян, говоря им, что их только депортируют через границу. Но после того как ничего не подозревавших людей отводили в безлюдное место, их зверски убивали. Чтобы гаитяне не смогли бежать на родину, был закрыт единственный мост на пограничной реке.
Во втором по величине городе страны Сантьяго сразу же после речи Трухильо в Дахабоне было задержано примерно 2000 темнокожих гаитян. Их собрали в одном из дворов и отрубили им головы. В портовом городе Монтекристи сельская полиция связала колючей проволокой группу гаитян и заставила несчастных прыгнуть с набережной в море.
После самой острой фазы геноцида в начале октября 1937 года депортации гаитян продолжались. Людей «переселяли» в труднодоступные районы, где многие погибали от голода и болезней. Трухильо патетически заявил, что теперь приграничные районы станут зоной процветания в республике.
Бойню такого масштаба нельзя было скрыть от мирового сообщества, хотя оно в то время интересовалось более важными проблемами: на Европу надвигалась очередная мировая война.
21 октября 1937 года «Нью-Йорк Таймс» в короткой заметке сообщила, что доминиканские солдаты убивают гаитян. В США поднялась волна критики в адрес Трухильо. Американская дипмиссия на острове потребовала от «благодетеля» прекратить резню. Диктатор сначала оправдывался, утверждая, что речь идет о неконтролируемых властями эксцессах доведенного до отчаяния гаитянами доминиканского населения. Однако многочисленные пулевые ранения от винтовок, находившихся на вооружении доминиканской армии, скрыть было невозможно.
Президент США Рузвельт потребовал от Трухильо урегулировать вопрос о компенсации жертвам геноцида с гаитянской стороной. Американского президента, с опасением наблюдавшего за ростом мощи гитлеровской Германии, тревожило то, что у Трухильо в гаитянском вопросе обнаружились весьма сходные с Гитлером расовые мотивы. Доминиканский диктатор хотел «обелить» собственное население, уничтожая темнокожих гаитян (и мстя им, видимо, за собственное происхождение). Если Гитлер, уничтожая