к охоте, рыбалке и сельскому хозяйству.
– Значит, мы говорим совсем иначе, чем прежние?
– Иногда мне кажется, – с сарказмом поведал ягуар, – что твои потуги на образованность свидетельствуют о гордыне, а не о реальности.
– Ты мудрый, – пробурчал Данила, – чрезвычайно. Объясни незнайке.
– Вы давно другой народ. Не тот, пришлый. Подчеркиваю, сегодня мужчина у вас зовется словенин, женщина – словенка, а язык – словенский. Не уверен – вернись назад, там поймут. Существенная разница в произношении вылезала уже при Гермогене. И то: сотни лет раздельного развития! Вы уже два разных племени, и скажем откровенно, здешние более отсталые и медленнее развиваются в сравнении с тамошними.
– Это еще почему? Откуда тебе знать?
– Чем больше народ, – снисходительно сказал Баюн, – тем чаще появляются новые идеи. Не станешь отрицать, что ушло малое количество, и даже последующие святые, приводя новых людей оттуда, ничего кардинально не изменили?
– То-то с радостью бегут сюда, если у них так замечательно.
– Развитие не означает всеобщего счастья, – опять этот покровительственный тон учителя по отношению к бестолковому ученику. – Огнестрельное оружие родилось там, а это означает более кровопролитные войны, согласен?
– Наверное, так.
– А есть еще другие государства, ведущие войны. Нападения извне. Но оттуда же идет и торговля, а также новые мысли и технологии. У тех давно все занято, поделено, и девственный ум подвергается новым соблазнам…
Опять неприятные намеки про словен. Ей-богу, отвратно слушать, но ведь правду говорит.
– …Но одновременно приходится трудиться за малую плату, что многих подстегивает искать возможность изменить инструменты, механизмы и даже способы получать выше урожай.
Ягуар изящно перескочил через очередное упавшее от старости огромное дерево. Данила не полез сразу. Иные, давно уже сгнившие под ковром мха, покрывавшего ствол, проваливались под ногой путника. Обходить тоже долго, эти ребята несутся, будто из железа сделаны. По виду и не догадаешься, насколько выносливы. Уже давно не мешает привал сделать.
– А вас кинули в котелок – и булькаете, – продолжал Баюн, причем расстояние на звук никак не влияло. – Соли с набором прочих травок для вкуса не добавляют. Неисчерпаемое количество плодородной земли «сразу за околицей». Люди, если им не платят больше, чем можно взять в среднем с земли, просто уходят в другое место. Жизнь очень мало меняется с годами. Только немногие пытаются наладить производство. От фитильных фузей к кремневым замкам шли добрых двести лет, и следующего шага не совершили. А зачем, раз и так хорошо?
– А ты сможешь придумать запросто новое? – постаравшись вложить в вопрос все недоверие, догнав, сказал Данила.
– Мальчик, зачем это мне? Чтобы вы размножились еще больше и свели вообще все леса, распахав их под рожь? А я куда пойду? Я просто излагаю теорию. Верить ей или с негодованием отвергать – твое личное дело. Как и ш�