оперативного плана» в ядерной войне против СССР на 1962 год. Уничтожению подлежало 525 млн. чел. В Белом доме начались прения о целесообразности действий. Ко 2 августа 1964 года начались Тонкинские события, а иначе-Вьетнамская война. В ней в последующем «де факто» и «де юре» принял участие и Советский Союз. Всё более назревал военно-морской конфликт в Атлантике. Куда более опасным, а по сути ядерноопасным грозил стать Карибский кризис.
Вот в такой обстановке нас призывали на военную службу. Но никто нам особо не разъяснял «политический момент». Всё шло как бы своим чередом: повестка, призыв, учебный отряд, корабли. А далее – по приказу.
В1963 году Хрущёв поставил цель – снять жилищный голод и перейти на строительство 9 и 14 этажных жилищных домов.
Хрущёв, когда освоился с военными делами, понял, что будучи втрое слабее США экономически, мы не можем балансировать в производстве и модернизации вооружения на равных. Выход один: делать ставку на межконтинентальные ядерные баллистические ракеты и оснащённые ими подводные лодки. Шёл год призыва 1943–1945 гг. Не хватало хронически призывников: в военные годы рождаемость была по сути эпизодической. Решено было отменить все отсрочки от призыва. Стали брать на службу и всех студентов, практически без исключения. И, что удивительно, мы, выросшие в послевоенное лихолетье, обладали достаточным для военной службы здоровьем, особенно деревенские ребята.
Итак, осень 1964 года, 6 сентября вышел Приказ Министра обороны СССР Р.Я. Малиновского о призыве на действительную военную службу лиц 1944–1945 годов рождения. Нас призвали и везут на Дальний Восток. До Байкала нам как- то не особо верилось, что предстоит как минимум 3–4 года быть военными со всеми вытекающими последствиями. Стихли песни и анекдоты. Каждый пытался осмыслить ситуацию в одиночку. Так проехали Хабаровск, Уссурийск… Ночью прибыли на Вторую речку, в полуэкипаж Владивостока. И, скорее всего, к 64 году следует отнести наше воинское крещение. Нас смяли морально, скомкали духовно, обезличили, унизили в человеческом облике… Одежду без разговоров содрали. Всё свалили в кучу в неких пропарниках, где шапки, ботинки и перчатки, а заодно и кожаные куртки и полушубки из того же материала становились на 2–5 размеров меньше. Поди, попробуй одеть такое сызнова! Мало того, нас самих пропарили до умопомрачения. Представить невообразимо, как всё это «обработанное» одеяние мы смогли натянуть вновь на себя. Благо, у многих нашлись ножи и вещи пороли нещадно под «размер». Шапки, сапоги, ботинки, куртки резались так, что владельцы их казались многолетними татями- неудачниками, не то разбойниками с большой дороги. Хохот стоял невообразимый. Ведь самая наша незаурядная фантазия не могла представить эдакое наше преображение! Разве что жалкое подобие пленных немецких войск под Сталинградом. Некоторые вообще шли босиком(попробуй напялить усохшую до 35 размера обувку 42-го растоптанного до термообработки) и без головных уборов(ведь одевали всё, что достанется из найденного в куче «обработанного» шмутья… Никого