Рудо. То есть Рудольф Навас. – В обеих версиях имени ударение было на «у».
– А я… – начала было Карина.
Но Рудо не дал ей договорить, приложил палец к губам и выдохнул:
– Чшшш. Разреши, я кое-что проверю?
Карина кивнула. Пусть проверяет, не жалко. И Рудо продолжил, закрыв глаза и что-то вспоминая:
– Она говорила, что нас, волчат, собрали в школу не всех. Упустили пару детенышей, совсем маленьких. Но она была спокойна за них. Девочка приходилась ей родной внучкой и жила с родителями-знаккерами далеко от нас. А у мальчика была бабушка-знаккер в Вильнюсе. Эти детеныши были в полной безопасности. Ты явно не мальчик, значит, ты Карина Радова, так?
– А «она» – это… моя бабушка Александра? То есть Алессандра Корамелл? – Ждать подтверждения очевидного факта Карина не стала, перешла прямо к делу: – Тогда ты один из волчат, которых собрали сначала в школу, потом в лабораторию, а потом вы все погибли…
– Как видишь, не… не все, – перебил ее Рудо. – Слушай, это было давно, и сейчас это не важно. Если эти подонки тебя схватили, значит, нам точно надо выбираться. Я им теперь не очень-то нужен, убьют без колебаний…
– Так омертвение же шарахнет, – удивилась Карина. – И что еще за «подонки»? Я ничегошеньки не понимаю. Надоело, если честно.
Рудо шумно выдохнул, мол, тоже надоело, что никто ничего не понимает, и уселся прямо на пол. Жестом пригласил Карину присоединиться. Она так и сделала.
– Подонки это Аблярсовы, отец и сын, – сообщил он.
Карина едва снова на ноги не вскочила, но Рудо заговорил дальше, и она осталась на полу.
– Отец, значит, и сын? А кто из них Григорий?
– Сын, конечно. А что, ты уже сталкивалась?
– Угу, имела неосторожность. – И Карина коротко рассказала про «столкновение», постаравшись поменьше упоминать Арноху.
Рудо еще больше нахмурился и покачал головой.
– Что ж ты, на первый взгляд, вроде умная, а на самом деле совсем безголовая? Разве можно так демонстрировать свою… волчьесть?
– Деваться было некуда. Я тогда уже поняла, что он какое-то отношение к волкам имеет. Ну, думаю, может, испугается… Да нет, вру. Ничего я не думала, мозг отключился. Только сейчас-то он работает. Давай колись, сокамерник. Ты «вервольфовцев»-ликантропов кусал?
Почему они вокруг омертвения стоят? Ты его обнаружил? А как ты выжил вообще?
– Спрашивай не все сразу а? Как я выжил, сейчас неважно, расскажу потом.
– Угу, если мы сами живые выберемся.
– Выберемся, – уверенно ответил Рудо. – Уж чего-чего, а это я умею. Тем более что ноги зажили почти. «Вервольфовцев», как ты их называешь, кусал я. Потому что агентство вообще-то мое. И идея моя. Аблярсов мне помогал, не бесплатно, конечно, с управлением и с бумагами… Потому что на старте этого проекта мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, может, чуть больше. Кто бы меня всерьез воспринял? Гриха… то есть Григорий, и сам дико хочет стать ликантропом. Или знаккером, как его отец.
– Ага,