находился в изгнании при дворе короля Кадвана, он подружился с юным принцем Гвинеда, и они стали неразлучны.
Каким образом Кадваллон превратился из милого юноши, с которым Эдвин охотился и играл в горах Гвинеда, в безжалостного полководца, каким он стал сейчас? На этот вопрос у Эдвина не было ответа. Любое приграничное поселение, которое захватывал Кадваллон, ждала ужасная судьба. Мужчин в нем убивали, а женщин насиловали и затем продавали в рабство. Кадваллон зачастую убивал и детей, желая истребить весь народ англов – потомков завоевателей, прибывших сюда по Северному морю и захвативших часть земель, которые, как считал Кадваллон, по праву принадлежали только его народу, то есть валлийцам.
– Победу нам принесут прочное железо, храбрость и крепкие воины, которые сомкнут свои щиты в нерушимую стену, – ответил Басс.
– Если бы только эти двое не заключили свой нечестивый союз! Ни Кадваллон, ни Пенда не осмелились бы напасть на меня в одиночку.
– Думаю, в этом-то и главная загвоздка, – сказал Басс, насмешливо поднимая бровь. – Хотя Кадваллон ненавидит вас, нашего короля, мне непонятно, как это он решился заключить союз с Пендой, который ведь не валлиец.
– Ответить на это нетрудно, – сказал Эдвин. – Его ненависть ко мне лично сильнее его неприязни ко всему народу англов. А Пенда заключит союз хоть с самим дьяволом, если это поможет ему заграбастать еще больше земли и богатств.
Некоторое время они молчали. Жеребец Эдвина вдруг резко повернул голову и попытался укусить кобылу Басса. Кобыла проворно отпрянула в сторону, едва не сбросив при этом Басса, который отнюдь не был искусным наездником. И Эдвин, и Басс тут же одновременно шлепнули своих лошадей по шее, а затем оба засмеялись. Однако смех этот был не очень-то веселым.
– Ну так что? Ты придумал какой-нибудь план ведения войны, мой старый друг? – спросил Эдвин после того, как лошади успокоились.
– Если два их войска можно как-то разъединить, нам стоит попытаться это сделать. Но я не знаю, хватит ли нам людей для того, чтобы прикрыть оба фланга. – Басс повернулся к Эдвину. На губах у гиганта появилась улыбка, а в глазах – блеск. – А вообще-то лучший план – просто перебить этих ублюдков!
Эдвин тоже улыбнулся, но легче у него на душе не стало.
В тот вечер они встали лагерем там, откуда уже виднелись вдалеке костры в стане противника. Постоянно увеличивавшееся ополчение уже приноровилось быстро разбивать лагерь при каждой остановке на ночлег, но этот вечер был особенным. Если раньше воины помоложе во время привала упражнялись с копьем и щитом, а затем садились возле больших костров, чтобы послушать рассказы воинов постарше о битвах и славе, то в этот вечер им не было дела ни до того, ни до другого. Они нервничали. Их боевой дух резко упал, и, чтобы подавить свой страх, они принялись пить. Медовуха и эль поглощались при этом в огромных количествах, и еще до наступления полуночи многие из воинов напились так, что, сами того не желая, уснули.
Беобранд пил в меру. Как только стемнело, Басс пришел туда, где сидели