раз Оксана пыталась убедить Магистра Осени в том, что он глубоко
заблуждается по поводу её утренних отлучек. Она настойчиво утверждала, что такие пробежки необходимы для сохранения уровня весёлости характера, поддержания счастливого тонуса и обретения хорошего аппетита. Но кажется она сама не была уверена в правдивости собственных слов и виновато искала в наших взглядах хоть какой-нибудь намёк на сочувствие и поддержку её версии.
Оправдывая себя перед Снегурочкой, Оксана настойчиво заглядывала в нижнюю крышечку леденцовой коробочки, где отражалась ложь. Но её лицо устойчиво находилось в верхней крышечке, там, где пребывала исключительно лишь кристальная правда, которая обычно без примесей в природе не встречается. Но от такого слабого утешения тусклая матовость, набегавшая временами на озабоченно лоснящуюся лысину Магистра, не исчезала. Он в одиночку предавался жестоким мукам ревности. Хмуро и болезненно отражая на лице происходящие внутри себя трудные психологические процессы, с чрезмерной озабоченностью искренне сокрушался:
– Так я и поверил. Ха! Пробежка влияет на аппетит и уровень весёлости. Как бы не так. Ходит к неизвестному нам мужчине, а сама не ведает об истинных его намерениях. Как можно так легкомысленно относиться к собственной судьбе? Вместо того, чтобы познать Вечное Слово, она посвящает себя сомнительным пробежкам. Вы чувствуете как она подурнела? А я вместо того, чтобы совершенствоваться в познании Божественного Слова вынужден предаваться чуждым моей природе размышлениям. Я ощущаю как заполняюсь изнутри тяжёлым мраком.
Вконец измученный внутренней борьбой противоречий, Магистр Осени с отсутствующим видом потерянного человека падает на кушетку и принимается с нарастающим вниманием рассматривать собственную тень на стене. Особенно его внимание привлекает голова и в частности та её часть, где некогда густо курчавилась роскошная шевелюра. Теперь же выше ушей хило стелилась жиденькая кустистость, а далее верхнюю оконечность тела венчала выпуклая яйцеобразная округлость. Видимо сей факт весьма удручающе действовал на состояние комфортности его души. Тяжко ссутулившись, Магистр печально отворачивался от стены.
Всё это повторялось ежедневно. Оксана уходила. Плешивый Магистр тяжело маялся. Мы сочувствовали ему. Когда доносился звук отворяемой входной двери, все понимали, что вернулась Оксана. Тяжёлый мрак покидал душу Магистра. А из комнаты с тёмными шторами доносился нетерпеливый голос Вдовы:
– Кузя? Кузя пришёл?
На что Магистр Осени успокоенным тоном отзывался:
– Нет! Пришла та мамзель, благодаря которой я с каждым днём всё больше наполняюсь мраком, чернею и вскоре, видимо, стану похож на эфиопа.
Оксана всегда спокойно и гордо шествовала по коридору и с лёгкостью садилась в своё кресло, абсолютно не замечая желчной язвительности в тоне Магистра.