предполагавшийся объём. Как часто приходилось мне поэтому довольствоваться одним словом вместо целой строки, строкой – вместо страницы и страницей – вместо листа! Особенно пострадал от этого разбор научных произведений Маркса. (27)
А. Н. Обычное дело – неохватность планов. Я тоже задумал океан работы по Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу, а ещё такие же океаны по другим направлениям и темам. Однако, что успею сделать, и то – хорошо. Полагаю, что при этом ничто не пострадает, а только окажется в выигрыше. Всё в руках Божественного Сознания!
Ф. Меринг. Несравненное величие Маркса в значительной степени обусловливается, несомненно, тем, что в нём неразрывно связаны человек мысли и человек дела, взаимно дополняя и поддерживая один другого. Но столь же несомненно и то, что борец всегда имел в нём перевес над мыслителем. В этом отношении все они, великие пионеры нашего дела, мыслили одинаково. Лассаль сказал однажды, что охотно оставил бы ненаписанным то, что знал, лишь бы наступил, наконец, час практического действия. В наши дни мы с ужасом убедились в том, как они были правы: мы видим, что серьёзные исследователи, по три или даже по четыре десятка лет высиживавшие каждую запятую в сочинениях Маркса, теперь, в тот исторический момент, когда они могли бы и должны были бы действовать, как Маркс, на самом деле лишь вертятся вокруг своей оси подобно скрипучим флюгерам. (27)
А. Н. Не совсем верно. Всему своё место и время. Кому-то надо действовать, а для кого-то действие носит глубоко внутренний характер и ему нужно беречься от излишних внешних действий. И в этом нет никакого нетерпения. Каждому надлежит выполнять свою работу и находить в этом великое внутреннее удовлетворение. Каждому своё согласно задаче сознания. Если назначено писать, то нет ничего лучше, чем писать. Баррикады не для пишущего.
Ф. Меринг. Не скрою, однако, что я не чувствовал себя призванным более других охватить до самых границ колоссальную область знаний, которыми владел Маркс. Даже для того чтобы дать в узких рамках моего изложения вполне ясное представление о 2-м и 3-м томах «Капитала», я призвал на помощь моего друга Розу Люксембург. Читатели будут не менее меня признательны ей за то [27], что она с готовностью пошла навстречу моему желанию: 3-й раздел 12-й главы написан ею.
∆. Ро́за Люксембу́рг (1871—1919), теоретик марксизма, философ, экономист и публицист. Одна из наиболее влиятельных деятелей немецкой и европейской революционной левой социал-демократии.
Роза Люксембург
Я счастлив, что украсил мою книгу этой жемчужиной, вышедшей из-под её пера, и не менее счастлив, что наш общий друг Клара Цеткин-Цундель разрешила мне выпустить мой кораблик в открытое море под её флагом. Дружба этих двух женщин была для меня неоценимым утешением в годину, когда стольких «мужественных и стойких передовых борцов» социализма умчало бурей, как сухие листья осенним ветром. (28)
Штеглиц – Берлин,
Март 1918 г.
Глава 1. Юность
1.