кто-то напористо и страшно шёл за мной как поняла я потом он иностранец, и что то бормотал по телефону. И снова подумала я, какая это все-таки дурацкая затея с языковой энтропией, если им все равно, что анализировать: случайное знакомство. Этот рассказ я помню очень хорошо. А суть этого рассказа в том, что упомянутый Ден, аристократ и гипнотизер необычайной силы, налетел на свое отражение в зеркале, когда взгляд его был полон желания, овладеть мной и мольбы, властного и нежного повеления, призывали к покорности и любви привели к счастью.
И подумать только, ведь проросло оно из того же кусочка души моей, что и мои современные истории жизни семь лет спустя, из того же самого кусочка души, из которого растет сейчас моя книга.
Нет, не дам я им моего принца.
Во-первых, потому что всего один экземпляр.
А во-вторых, совершенно никому не нужно знать, что я иностранка.
А дам я им вот что.
Действие происходит в Москве, в наши дни.
Лора: слушай, можно задать тебе один вопрос?
Ден: попробуй.
Лора: а ты не обидишься?
Ден: смотря…
Нет, не обижусь.
Насчет жены?
Лора: да.
Почему ты с ней развелся?
Ден: Главное, не закончено и никогда не закончено не будет.
Отложив за спину рукопись, я принялась запихивать и уминать в шкафчик все остальное, и тут в руку мне попалась моя общая тетрадь в сером переплете, разбухшая от торчащих из нее посторонних листков.
Я даже засмеялась от радости и сказала ему: «вот где ты, милый!»,
Потому что это была тетрадь заветная, драгоценная, потому что это был мой первый черновик с романом, который я потеряла в прошлом году, когда я в последний раз наводила предновогодний порядок в своих бумагах.
Тетрадь сама раскрылась у меня в руках, и обнаружила, ее я став самой счастливой я снова все свои сюжеты стала записывать только в этой тетрадь, и никаким других, хотя, признаться тетрадей у меня было много. Я уже, оказывается, и забыла совсем, что начиналась эта тетрадка 27 июля две тысячи седьмого года, почти ровно десять лет назад.
Я начала писать тогда эту повесть «Иностранка создает семью» – о современных, мирных, так сказать, мужчинах. Писалась она трудно, кровью и сукровицей она писалась, эта повесть. Помнится, я несколько раз выезжала в другие страны со своим иностранцем, лицо у меня сгорело, и все равно толку никакого не получилось.
Повесть отклонили и я это дело забросила.
Я проснувшись утром это была суббота я взяла тетрадь и листала страницы с однообразными записями в тетради.
Это у меня верный признак: если никаких записей, кроме статистических, не ведется, значит, работа идет либо очень хорошо, либо на пропасть.
Впрочем, Странная запись: «Ничто так не взрослит, как предательство».
А вот и этот день, когда начала я придумывать современные истории.
История