увидев сидящего вместе с Одинокими Макарова, охнул и снова упал в обморок.
– Эк его схватывает—то! – посетовал Миха. – Он что, вас знает?
– Потом, Миша, потом. – Макаров продолжал загадочно улыбаться.
Жорик, как настоящий деловой человек, не позволил сбить разговор с единственно важной, по его мнению, темы.
– Привезут куда скажете, через час после оплаты. Это вкупе будет стоить…
После того, как сумма была озвучена, обморок (или, по—научному, коллапс) можно было смело отнести к особо заразным инфекционным заболеваниям, ибо число подверженных ему особей чуть было не увеличилось втрое. Спокойным оставался только Макаров. Он подхватил с пола Шурин дипломат, легко набрал код на замке и вытащил из него пачку стодолларовых банкнот. Отделил от неё несколько, остальные протянул Гарику.
– Это по сегодняшнему курсу. Надеюсь, вы не против расчетов в СКВ12?
Гарик, не сводя глаз с пачки, отрицательно помотал головой. Было видно, что к такому способу оплаты он, несмотря на свой богатый опыт, пока не привык.
Макаров посмотрел задумчиво на оставшиеся банкноты и протянул их Жорику.
– А это – лично вам, в качестве благодарности за предприимчивость, осмотрительность и, самое главное, разумность. Думаю, мы поняли друг друга?
Гарик снова кивнул, преданно глядя на Макарова, а руки его уже рефлекторное делали привычную работу – прятали деньги в карманы, доставали записную книжку, набирали телефонный номер…
– Like a rolling stone… Like FBI… and a CIA… and BBC… B.B.King… – пробормотал Шура, не приходя в сознание. – Dig it… Dig it… Dig it…
– Beatles. Let it be. Песня Dig it. – машинально определил Алик.
– Организуйте нам машину, Гарик, – попросил Макаров.
– Жорик, – автоматически поправил его тот.
– Не будем спорить, нам нужно привести товарища в чувство. Ребята подскажут, куда доставить инструменты.
– Товарища в смысле «друга» или в смысле…? – почему—то заинтересовался Жорик.
– Не забивайте себе голову. – голос Макарова был холодным и жёстким.
И Гарик не стал забивать себе голову. Вызвал по телефону машину, потом кому—то объяснил, где живёт Миха, кому—то сказал в трубку: «Да. Всё тип—топ», в общем, занялся таким привычным и близким, и оттого спокойным, делом фарцовщика.
Бедный, бедный Жорик!.. Как часто играл я… впрочем нет, это не отсюда, это «Гамлет». Ну, почти. Так вот. Бедный Жорик! Как сильно напоминает он в этот момент насаженную на иглу бабочку, трепещущую, машущую крылышками в тщетной попытке убедить себя и окружающих в том, что она жива, и у неё, само собой, всё в порядке, а Смерть в это время уже занесла над ней свою косу и ждёт лишь потому, что с застарелым интересом вечного натуралиста наблюдает за ней. И на самом деле, она, бабочка, уже мертва, просто ей ещё не сообщили об этом.
Впрочем, пока что здесь, на этих страницах, идёт 1990—й год, и нет ещё рыночной экономики, а есть Союз; нет олигархов, есть номенклатура; нет Интернета, есть сплетни; нет понятий «заказать»