нам мыслителя?
Тем самым она ненароком подчёркивала, что имеет о Шопенгауэре весьма определённое впечатление. То есть читала о нём в какой-то статье. Сельская интеллигенция крепка.
– Помилуйте, ну где же там упадничество?! Он просто трезво смотрит на человечество и не позволяет себе вязнуть в иллюзиях. Ваш взгляд на этого певца иррационализма чрезвычайно узок и несовременен.
– Позвольте не согласиться с вами, – не сдавалась Людмила Тарасовна и мне в общем-то нравилась её манера общаться со мной на «вы». Ещё бы тон не столь саркастичный. – Философия, как и любая другая наука, должна возвышать, а не укладывать в гроб и заколачивать крышку гвоздями.
– Слушая вас, я понимаю, что работы Кьеркегора в этой библиотеке тоже не найти…
– Ещё раз, пожалуйста, фамилию.
– Кьер-ке-гор. Сёрен Обю. Датский философ.
– Ах, Кьеркегор! Как же, как же!.. Наслышаны и о нём. Нет, его тоже нет. Пока что могу предложить Мамардашвили. Помнится, у нас пылилась где-то книжка с его лекциями.
– О-о, нет! Только не Мамардашвили! Он слишком правилен и скучен. Давайте-ка остановимся на Владиславе Крапивине.
– Одобряю ваш выбор. Что вам, «Тень каравеллы», «Алые перья стрел», «Трое с площади Карронад»?
– А «Острова и капитаны» имеются?
– О да! – воскликнула Людмила Тарасовна. – Последнее поступление, ещё никто не открывал. Но она на дом не выдаётся, – уколола она всё же, – только в читальном.
– Меня устраивает, – вздохнула я притворно, потому что именно о паре спокойных часов в читальном и мечтала.
Получив новенький том Крапивина, я переместилась в соседнюю комнатёнку, которая служила в этой обители знаний читальным залом. Как ни удивительно, два из четырёх столов оказались заняты. За одним – пацанчик, за другим – девчушка с косичкой. Младшая школота. И это летом. Дети, что из вас только вырастит?!
Чтение – одно из немногих удовольствий этой быстротечной жизни. В пакете бутерброд и бутылка лимонада, в руках увлекательная книга, а впереди несколько волнительных часов путешествий по мирам фантазии. Только фантазия примиряет с унылыми реалиями жизни…
Когда я оторвалась, настенные часы, которые красовались прямо передо мной, показывали начало третьего. Значит, прошло больше трёх часов. Ух ты! Вот бы и мне сочинять так же: чтобы читатели забывали о времени и окружающей действительности.
Школота испарилась, зато я почувствовала, что за мной наблюдают. Откуда? Поблизости никого. Или…
Я присмотрелась к полузакрытой двери и поняла, что за ней кто-то стоит. Просто потому, что дверь в таком полуоткрытом состоянии не застынет – либо приоткроется побольше, либо закроется плотнее. Я не первый раз в читальном зале, я знаю. За ней кто-то стоял и поддерживал её. Я обратила внимание, что щель между дверью и косяком была темна. Лишь в верхней части, обрамляя силуэт разглядывавшего меня человека, пробивался свет. Да, он