по живому, жестокие слова сводили с ума от обиды на него и себя. В один особо отчаянный вечер Ксюша решилась. Дождалась, пока родители легли спать, тихо пробралась в ванную. Набрала теплой воды, разделась и легла. А затем, дрожа от страха, лезвием вскрыла вены…
Конец интерлюдии
Однажды дождливым утром Ксюша не пришла на занятия. Вначале испытал облегчение, ее навязчивое внимание уже переполнило чашу моего терпения. Я уже продумывал возможные меры психического давления на нее, по-возможности щадящие, но все же радикальные. А потом в сердце что-то схватило, какая-то щемящая боль. Принял ее за жалость к потерявшей рассудок девушке, ведь я сам, пусть и невольно, оказался причастен к такому ее состоянию. Что должен был предпринять, даже не представлял, но не потакать же капризам сумасбродной девицы!
На следующий день ее подруга, Мелисса, принесла страшную новость – Ксюша пыталась покончить с собой! Слава богу, вовремя вмешалась в судьбу бедной девушки мать, что-то ее разбудило ночью. Она пошла в комнату дочери, не застав там, принялась искать. В закрытой ванной увидела свет, стала звать дочь, та не отозвалась. Разбуженный криками жены отец Ксющи взломал дверь, поднял из покрасневшей воды тело потерявшей сознание девушки. Вызванная скорая помощь увезла несчастную в больницу, там спасли едва не угасшую жизнь. Сегодня утром Мелисса забегала к Ксюше. Та очнулась, ее жизнь уже вне опасности, но к ней еще не пускают, слишком слаба, потеряла много крови.
После рассказа подруги пострадавшей вся группа посмотрела на меня. В глазах почти всех видел осуждение, даже у верной Даши. Не стал ничего говорить или оправдываться, но мысли о Ксюше, ее отчаянном поступке не шли из головы. Вечером дома мои подруги заметили мое подавленное состояние, Таня обеспокоилась:
– Сережа, что случилось? На тебе лица нет!
Не стал скрывать, рассказал, как есть:
– Два дня назад одна девушка из нашей группы попыталась покончить с собой, ее едва спасли. Случилась беда из-за меня. Она влюбилась, а я отказал ей. Может, я не нашел правильных слов, но потворствовать ее прихоти не стал. А вышло вот как. Теперь не знаю, что я должен был сделать, что бы не доводить до такого. Да и сейчас, что же от меня требуется.
Несколько минут стояло молчание, ее прервала Наташа:
– Как я понимаю ее! Ведь без тебя и я бы не смогла жить!
А потом неожиданно добавила: – А давай, Сережа, возьмем ее к себе, если она согласится!
Такое заявление вновь вызвало замешательство, пока Алена не высказалась:
– Да, Сережа, здесь собирается клуб влюбленных в тебя дурочек! Одной больше или меньше, разницы не вижу.
Вот так мои подруги порешили за меня злободневный вопрос, уже второй день не дающий мне покоя. На следующий день ранним утром поехал в городскую больницу, уточнил в справочной отделение и палату Ксюши, поднялся туда. Меня допустили к девушке,