взрослых они и собирались. Стена выходила точно на юг. Почему в ней ни на одном этаже не было ни одного окна, не понятно. Стена была совершенно ровная, хотя на северном торце дома, на каждом этаже было по два окна. Из форточек окон свешивались авоськи с продуктами. На авоськах сидели синицы, пытавшиеся отвоевать свою долю с людского стола. Через форточки вырывалась, мелодию и слова, которые в течении недели ждали в каждой семье:
– Начинаем нашу воскресную радиопередачу «С добрым утром!». «Воскресенье, – день веселья, песни слышатся кругом! С ДОБРЫМ УТРОМ, С ДОБРЫМ УТРОМ и с хорошим днём!!!»
Весеннее солнце било в стену. Разогретый воздух у стены, медленно колебался, переливался, и казалось, что стена тоже волшебно и загадочно колеблется сквозь поток разогретого воздуха. В эти первые весенние дни мальчишки притаскивались сюда с расческами, отснятыми фотопленками и увеличительными стеклами. Приветствовали они друг друга словами:
– Все, до каникул осталось пять дней.
– Нет, уже четыре осталось.
– Скорей-бы каникулы.
Увеличительные стекла у всех были разные. В основном это были стекла от сломанных биноклей, фотоаппаратов или совсем неизвестного происхождения, тайно изъятые из жестяных коробок, дедов и отцов. Такие жестяные коробки из-под печенья и конфет имелись в каждой семье. В них хранилась масса интересных вещей. В них складывали медали и ордена, полученных отцами и дедами на войне, перочинные ножики, какие-то трофейные безделушки, увеличительные стекла и конечно пуговицы. Пуговицы были разные, металлические с теснением и гравировкой, старинные с орлами, перламутровые и просто пластмассовые. Все это мальчишки притаскивали сюда, хвастались, обменивались. И в результате, при обнаружении пропажи старшими, долго потирали мягкие места, по которым прошелся ремень. В то время, такая воспитательная мера была весьма популярна. Она служила образцом сурового, но правильного воспитания и залогом не повторения неблаговидных проступков отпрысками. Одновременно, эта мера снимала нервное напряжение с родителей, и после экзекуции отцы становились добрыми. В отцах боролось чувство исполненного долга в воспитании подрастающего поколения с жалостью к своим непослушным сыновьям. Радовала суровых отцов и отсутствие необходимости нудить о безобразном поведении отпрыска. Коля, слушая рассказы приятелей, о суровых воспитательных мерах их родителей, удивлялся тому факту, что ни его, и не его братьев отец никогда не порол ремнем. Этот факт он тщательно скрывал от своих приятелей, чтобы не казаться белой вороной. Жизнь текла размеренно и непринужденно. Особую зависть среди пацанов вызывали складные линзы, стекла которых при повороте прятались в круглый карманчик пластмассового футляра. Эти линзы продавались в книжном магазине, в школьном отделе. Уговорить родителей купить такую линзу удавалось единицам мальчишек. Обычно на это расщедривались либо дед, либо бабка.
Мальчишки рассаживались на деревянном щите