сразу же приехал к Гусеву, и я тоже зашел к нему в кабинет. Гусев что-то объяснял Диброву, а мне сказал:
– Зачем тебе это надо? – И потом сказал одну фразу, которая почему-то запомнилась, хотя остальные уже стерлись: – И вообще, знаешь, пожилой еврей в кадре…
Я понимаю, что действительно еврей, действительно пожилой, но как-то все же было обидно.
Мы с Димой вышли, я извинился перед ним и сказал, что подобный проект надо делать целиком «там», на телевидении, а не в рамках редакции, основная функция которой – выпуск газеты. Мы погрустили по поводу того, что наши начальники не смогли договориться, и, скорбные, разошлись…»
Однако история на этом не закончилась. Спустя три месяца Дибров вновь позвонил Новоженову и предложил ему перейти работать на телевидение – делать «Времечко». Новоженов согласился. 25 мая он официально стал работать, а уже 15 июня вышел первый в новом качестве выпуск «Времечка». Условия, в которых он готовился, были далеки от идеальных. Группа насчитывала 6–7 человек, из которых только двое были профессионалами: Сергей Клющенков, который в свое время работал выпускающим на программе «Время», и радиожурналист Татьяна Архипцева. Остальные, как принято говорить, «не пришей к чему-то там рукав». В итоге на первой неделе вещания у «Времечка» не было под рукой ни одного нормального сюжета. Как говорит сам Новоженов: одна дрессированная, благообразная журналистика. Чтобы выпутаться из этой ситуации, ему пришлось обращаться к сторонним людям. В частности, он позвонил оператору Гореловскому, который работал на западные телекомпании стрингером, и тот надавал ему материала – с этим можно было продержаться хотя бы первые две недели. Однако все равно долгое время общее отношение телевизионщиков к «Времечку» было, мягко говоря, непростое.
Вспоминает Л. Новоженов: «Одни еженедельные останкинские планерки, на которые меня Малкин таскал, чего стоили. Там обсуждалась вся «сетка», все передачи. Обозреватели были серьезные люди из других программ или приглашались со стороны главные редакторы, иногда академики из Института русского языка. И всегда в последней части этих планерок, как в толстых журналах, где после романов, повестей шла «смесь» или «мозаика», рассматривался 4-й канал и прежде всего «Времечко». И под хохот и улюлюканье обычно говорилось: да что это за программа вообще?! Как она может быть?!
Но у Малкина было определенное влияние, авторитет. За ним стояли очень громкие телевизионные проекты – «Взгляд», «Мир и молодежь», «12-й этаж». Кроме того, он очень агрессивный и энергичный человек, сам может, когда надо, «наехать» и, что называется, по жизни высоко голову держит. В одну из своих очередных стычек с директором ОРТ Благоволиным (речь о нем пойдет дальше. – Ф. Р.), когда они окончательно поругались в «Останкине», он отрезал ножницами телефон, который связывал «вертушку», и послал Благоволину в конверте.
Тогда 4-й канал был вроде как периферийный, где какая-то фигня идет, ну пускай идет пока, потому что есть более серьезные