господин Ли, вперед.
– Вы должны обещать, что…
– Я ничего не должна обещать, но если я выгляжу как посланец ёкаев на дорогой машине, то это не совсем так. Да, я не в восторге оказалась от вашего лидера, да, я вижу историю с одной стороны. Но меня судьей назначили, дурацкое слово, а приходится как минимум соответствовать. Я не брошусь принимать подарки и решать дела в пользу дарителей.
– Хорошо. Я надеялся, что вы поймете. В общем, послушайте. Я не шикую, я далеко не так близок к нашему лидеру, как паук этот к Мидзуно. И Ира мне… не нравится мне Ира, все равно она мне.
Восприятие засбоило окончательно, и я задумалась о том, как делать выводы, если оба подозреваемых с легкостью могут врать.
– Хорошо. Тогда зачем иероглиф?
– Нина, вы там были? Видели этот магазин? Он вам понравился?
Плечи на секунду свело судорогой:
– Положим, нет, но к делу это не имеет отношения.
– А меня туда однажды занесла нелегкая. Вы правильно сказали, я не колдую совсем. Не Циньшань-гэ, чтобы преобразовывать материю словом. Но я же чувствую и я же вижу. Паучье логово, а девчонка-продавщица попала в сети. Ну, то есть знаю я Ирку. Учились вместе в школе. Поэтому, наверное, и продрало так.
Я поставила очередную зарубку в мыслях и кивнула, стараясь сохранять спокойный вид.
– Теперь покоя нет ни от своих, ни от чужих.
– Она в него влюблена вроде бы. Даже по глазам видно, – сказала я.
Колдун замахал на меня руками:
– Нина, я понимаю, что вы недавно во всем этом крутитесь, но, черт подери, неужели не понятно, что ёкаи обладают очарованием?
– Паук? Огромный паук с меня ростом обладает очарованием? Простите, Ли Гуэй, но это смешно.
– Не смешно, а грустно. Да, он может привлечь жертву. Но, если честно, мне все равно, влюблена она по-настоящему или нет. Да, плевать. И да, я ее сломаю, чтобы сохранить ей жизнь.
– Подождите, – тут руками замахала уже я. – Подождите-подождите. Он мне сказал, что ест других, да и то редко, а Ира – это любовь всей жизни.
Колдун посмотрел на меня, как на восторженную идиотку, и я совсем потерялась.
– И вы его слушаете. Ёкая, да?
– Понимаете, мне некого больше слушать. Вас, его. Иру, подозреваю, не имеет смысла.
– Ну послушайте других ёкаев. Спросите, что значит эта их ёкайская любовь. И какое у нее наивысшее проявление.
Колдун разнервничался совсем – на щеках появился лихорадочный румянец, – но парадоксальным образом стал увереннее и напористее.
– Вы на что намекаете?
– Я вам прямо говорю, что он не избежит соблазна и съест ее. Ёкаи, Нина, – силы зла. Им многое дозволено. И если вы поинтересуетесь, например, почему даже наша нечисть не заводит долгих отношений, вам все скажут одно: из боязни не удержаться. Они и влюбляются в того, кто притягательнее, по другим соображениям. Может, вам будет понятнее аналогия с вампирами, вы же дитя Запада. Кровь вкусная, а девушка красивая. И что первичное, а что побочное…
– Так вы ее заколдовали, чтобы она перестала его любить?
Колдун