на бойцов, занимавшихся строевой подготовкой. О чем он думает? Может быть, о том, что нас через неделю после вступления в бой не будет. Я знал, что он участвовал в гражданской войне и был награжден орденом. Или о том, что вторую войну приходится начинать, а лет уже много. (Через три дня после вступления в бой он погиб, попав под атаку немецкого самолета, гонявшегося за отдельным всадником.) Мы доложили ему о своих новых предписаниях и стали настойчиво, как сговорились ранее, просить принять в полк, где начиналась наша служба. Нас уже начинало беспокоить, что мы можем остаться без назначения.
– В свою часть хочется? Это хорошо, но у меня свободных вакансий нет. Беру вас стажерами. Передайте в штаб полка, чтобы зачислили на довольствие. На наших лицах, наверное, появилось разочарование, и поэтому он задумчиво разъяснил:
– Не беспокойтесь. Вступим в бой – через три дня вакансии сразу появятся. Будете командовать взводами самостоятельно.
Началась деятельная подготовка к правительственному параду. Солдаты красили пушки, получали и подгоняли новое походное снаряжение, седла, уздечки, хомуты. По нескольку часов в день занимались строевой подготовкой. Наконец, очередь дошла до нашего обмундирования, о котором молодые командиры беспокоились очень сильно. Из военной школы мы прибыли в обмотках и затасканных брюках и гимнастерках.
Каждый солдат получил новое парадное обмундирование, а командиры приоделись, что называется, «с иголочки». Я получил шикарную шинель из английского сукна в зеленовато-синюю искорку, теплую суконную гимнастерку и синие шаровары-галифе, теплый меховой безрукавный командирский жилет из светлой овчины, теплое нижнее и простое белье, безукоризненную фуражку с черным околышем, байковые и шерстяные портянки, всякую мелочь: носовые платки, подворотнички, иголки с нитками, запасные пуговицы. Каждому солдату были выданы кирзовые сапоги, сержантскому составу – яловые, командирам – хромовые. Это парадное снаряжение казалось нам неслыханной роскошью.
Рано утром 7 ноября 1941 года, задолго до начала парада, пехотные части выстроились строгими прямоугольниками на площади имени Куйбышева, танки и артиллерия – на прилегающих улицах. Я, как стажер, по парадному расписанию не имел строгих обязанностей и должен был проследовать мимо трибун со своей батареей.
Неожиданно последовал приказ выделить из числа артиллеристов одного командира, для того чтобы возглавить колонну мотопехоты.
Наверное, я тогда оказался на глазах командира полка, или он вспомнил о нашем разговоре, и выбор пал на меня. В дивизии мотопехоты не было, и я сначала не понял, о чем идет речь.
– Сейчас прибудут сорок грузовиков, оборудованных для перевозки людей, – сказал командир полка. – Мотопехоту будут изображать боевые расчеты нашего полка. Уже отдан приказ, чтобы после прохождения батарей мимо трибуны все, за исключением ездовых, бегом возвратились назад по улице, расположенной позади площади, и заняли свои места в грузовиках. Людей будет достаточно. Кто первый прибежит, пусть первый и занимает места в машинах, пока не заполнят все. Нужно еще раз перед прохождением батарей