суровый траур, что даже король видит ее лишь изредка. Не могу сказать, что Господь безвинно наказал это предерзкое семейство, но следует признать, что Матильда в нем – отрадное исключение.
– Оттого теперь она и жива. И пусть живет себе подальше отсюда, – подытожил услышанное Людовик. – Но как бы то ни было, надо как можно скорее послать моему дорогому троюродному брату Гарольду III высокое посольство, дабы приветствовать его восшествие на престол и убедить в нашем дружеском благорасположении и родственной любви. Следует объяснить Гарольду, что, приняв под свою руку Нормандию, мы вовсе не покушались на его владения, а лишь вернули свои. Необходимо указать, что земли эти были отторгнуты от Франции теми же преступными руками, что отобрали корону бриттов у его деда, короля Гарольда, убитого при Гастингсе. Во всем же прочем между нами не может быть ни вражды, ни разногласий, и я рад буду стать его вернейшим другом во имя процветания наших королевств и во славу Божью.
– Я составлю послание, мой король. Но, боюсь, ваше доброе намерение будет тщетным.
– Что такое? Ты полагаешь, Гарольд откажется?
– О нет, беда не в Гарольде. Я говорю о Бернаре из Клерво.
– Славься! – раздалось со всех сторон. – Славься, король!
– Нынче вечером обсудим, – кинул Людовик, улыбаясь и простирая руки к встречающим его рыцарям.
Праздник, устроенный в честь мирного вступления в Руан короля Франции, должен был запомниться каждому обитателю этой земли на годы годов его. Да и то сказать, не каждый день Нормандия открывает объятия старшей сестре – Франции. Выпитым в тот день можно было заполнить ров вокруг города, а позади него воздвигнуть частокол из костей быков, кабанов, оленей, косуль – и это, не считая мелкой живности.
Музыка за окнами давно уже перестала быть стройной, рожки то и дело взвывали, точно предвосхищая рев трубы архангела Гавриила, струны из оленьих жил скорбно оплакивали безвременную кончину лесных рогоносцев, но танцующие и не думали скорбеть. Дробный стук их деревянных башмаков по камням ратушной площади не давал заснуть даже далеким от празднества божьим тварям.
Впрочем, главному виновнику торжества в этот час было не до сна. Он слушал, нахмурившись. Аббат Сугерий никогда не заботился подсластить пилюлю для своего духовного чада.
– …Поход в Англию несказанно увеличил популярность настоятеля Клервосской обители. Тысячи людей воочию лицезрели ангела Божия, закрывавшего аббата от стрел своими крылами. Свершенное им было не под силу армиям короля Шотландии и принца Уэльса, да и тамошние бароны, которые отнюдь не новички в военном деле, не смогли достигнуть того, чего добился Бернар, едва дав себе труд высадиться на ту сторону Ла-Манша. Он почти захватил Англию!
– Но кончилось это плачевно – его армию буквально искрошили объединившиеся войска Боклерка и Гарольда.
– Какие мелочи… – пожал плечами аббат Сугерий. – Главное, что в этом сражении Бернар самолично поразил грозного демона. А его рыцари заполучили в свои руки