столь легендарную славу, как ресторан «Людовик Пятнадцатый» в отеле «Де Пари» в Монако. Это своеобразный гастрономический рай, возглавляемый одним из самых успешных и выдающихся шеф-поваров современности – Аленом Дюкасом. Понятно, что он имеет три звезды Мишлена, которые присваивают только самым лучшим ресторанам Европы, и считается одним из самых выдающихся гастрономических чудес во всем мире. Достаточно сказать, что его винный погреб насчитывает более шестисот тысяч бутылок самого отборного вина, привезенного со всех концов света, среди которого представлены самые лучшие образцы французских и итальянских виноделов. Сюда принято являться либо в смокингах, либо в темных костюмах с галстуком. Хотя, впрочем, в летние месяцы строгий дресс-код нарушается. Тогда открываются широкие окна на улицу, и за столом иные посетители сидят даже в теннисках и светлых брюках. Но во время официальных приемов или ужинов такая вольность просто недопустима.
Дронго привычно надел смокинг и вышел из «Метрополя». В вечернее время в казино многие появлялись именно в таком виде, так что на него не обращали особого внимания. Он прошел к отелю «Де Пари», находившемуся с правой стороны от знаменитого казино, перешел улицу и поднялся в ресторан по мраморным ступенькам, предъявив свое приглашение. В зале ресторана было уже довольно много людей. Он кивнул Бибилаури, не подходя к нему, как они и условились. Чуть в стороне блондин лет двадцати пяти стоял рядом с двумя очень красивыми молодыми женщинами. Женщины его внимательно слушали. Дронго прошел мимо. Молодой человек говорил по-русски, очевидно, его спутницы хорошо понимали своего собеседника, так как все трое весело смеялись. Это был Константин Романишин, одетый в смокинг с белой бабочкой.
В другом конце зала стоял Омар Халид, которого можно было узнать по многочисленным фотографиям, часто появлявшимся в газетах. Характерное темное лицо, большие выразительные глаза, полные губы – среди его предков, возможно, были не только арабы, но и берберы или афроамериканцы. Он был явно чем-то недоволен, что-то выговаривая одному из своих помощников, стоявшему перед ним. Газетный магнат из Канады Генрих Херцберг разговаривал со своей супругой Маргот. Ей было под шестьдесят, как и мужу, однако в отличие от супруга она выглядела очень неплохо, сказывались четырнадцать пластических операций, которыми она явно увлекалась. Издалека их можно было даже принять за отца с дочерью. Но с близкого расстояния были заметны и этот неестественный блеск в глазах, стянутая кожа, искусственно пухлые губы, опущенные края век и нездоровый румянец на щеках. Конечно, хирурги были лучшими специалистами, но в шестьдесят выглядеть на тридцать все-таки проблематично, даже для очень богатой женщины. Хотя изнурительные упражнения и скальпели пластических кудесников сделали фигуру Маргот Херцберг довольно привлекательной и стройной. Разговаривая со своим супругом, она успевала улыбаться всем проходившим мимо гостям.
Дронго прошел дальше. У окна беседовали двое мужчин. Хватило одного взгляда, чтобы понять, кто это такие. Выделялся