В нем нет ни стойкости, ни храбрости. Это уже не воин.
– Истинно так, – подтвердил правитель Кем-Парна, сокрушенно покачав головой.
– По крайней мере, ему хватает смелости не выбирать себе в противники женщин, – твердо произнесла Геранда.
Ее слова прозвучали достаточно громко, чтобы их услышали все. Орланденг нахмурился, увидев Геранду в толпе, однако женщина уже повернулась к нему спиной и пошла прочь, не удостоив верховного правителя кадангов даже взглядом. Сжав зубы, конунг с трудом подавил вспыхнувшую ярость – своенравной вдове вновь удалось уязвить его самолюбие, на сей раз прилюдно.
Между тем Корлунг бежал прочь из города, не разбирая дороги. Слезы безудержным потоком лились из глаз, жгучая обида заглушала даже боль. Он и не заметил, как оказался в лесу, в тенистом сумраке могучих вековых деревьев. Споткнувшись, мальчик упал на толстое, как бревно, корневище. Он не стал подниматься, а, обняв корневище и прижавшись к нему щекой, разрыдался еще горше.
– Что так опечалило тебя, сын мой? – послышался спокойный ровный голос.
Мальчик почувствовал легкое прикосновение, словно кто-то ободряюще похлопал его по плечу. Он вскинул голову и огляделся. Менее всего Корлунгу хотелось бы сейчас, чтобы кто-то увидел его плачущим. Однако рядом никого не было, лишь ветви склонились над ним.
– В чем твоя печаль, мальчик? – услышал Корлунг все тот же голос.
– Кто ты? – недоуменно спросил Корлунг, вновь бросив взгляд по сторонам. – Почему я тебя не вижу?
От удивления он даже на какое-то время забыл о происшествии на пристани и слезы мгновенно просохли.
– Ты видишь меня, – ответил таинственный голос. – Просто не замечаешь, как многие твои соплеменники.
Неожиданно две ветви подхватили мальчика под руки, подняли и поставили на ноги лицом к стволу огромного дуба, поросшему от древности густым мхом и увитому плющом.
– Это… это ты говоришь со мной?! – ошеломленно выдохнул Корлунг, обращаясь к дереву.
– Я, сын мой, – все так же ровно и спокойно отозвался голос.
В узловатых наплывах коры, покрытых мхом, мальчику почудились черты огромного лица. Казалось, неведомое древесное существо было расположено к нему доброжелательно.
– Кто ты? – удивленно и несколько испуганно прошептал Корлунг.
– У меня нет имени, – ответил живой дуб. – Я есть то, что ты видишь, сын мой.
– Почему ты называешь меня сыном? – снова удивился мальчик.
– Я видел, как зажигались звезды этого мира, видел, как вздымались горы, как леса покрывали равнины… Я видел, как наряду с другими существами появились вы, люди. Все вы для меня юны, как дети.
– Ты так стар?! – в очередной раз удивился Корлунг.
Он окинул взглядом могучий ствол, который смогли бы обхватить разве что человек двадцать. Мальчику подумалось, что при такой толщине дуб должен доставать своей вершиной до облаков. Он задрал голову, но взгляд уперся в низкий зеленый свод. Похоже, дуб