вы все и всегда будете делать именно так. Никогда не не делайте так. Не успеете и глазом моргнуть, как это станет второй натурой, и когда в следующий раз все пойдет наперекосяк, система сработает самостоятельно. Я, как богатый человек, живу с постоянным слугой, который все держит в порядке, а поскольку этот слуга – я сама, не происходит никакого вторжения в личное пространство. В своем лучшем виде моя система обеспечивает мне более гладкий опыт житья. Дни мои проходят как во сне, никаких острых углов, никаких закавык и запинок, которыми столь знаменита жизнь. Уединенные дни идут один за другим, и жизнь становится шелковистой настолько, что я уже не в силах себя ощущать, словно и не существую.
В дверь позвонили без четверти девять, а от Филлипа все еще ни звука. Если он объявится прямо при ней, придется отпрашиваться. А вдруг она по-прежнему выглядит, как человек из банды? А может, почувствует себя ужасно из-за того, что навязалась, и начнет извиняться, как только меня увидит. Когда я отправилась к двери, карта мира отстала от стены и шумно скользнула на пол. Вовсе не обязательно, что это знак чего бы то ни было.
Она оказалась гораздо старше, чем когда ей было четырнадцать. Женщина. До такой степени, что я на миг потеряла уверенность, кто же я сама. За плечом у нее был громадный багровый вещмешок.
– Кли! Добро пожаловать! – Она вошла быстро, словно я намеревалась ее обнять. – В этом доме все разуваются, свою обувь можешь поставить вон там. – Я показала, где, улыбнулась, подождала и показала еще раз. Она посмотрела на ряд моих туфель, разнообразных бурых предметов, а затем на свою обувь, сделанную, кажется, из розовой жвачки.
– Это вряд ли, – сказала она неожиданно низким, хрипловатым голосом.
Мгновение мы просто постояли. Я велела ей подождать, сходила и принесла продуктовый пластиковый пакет. Она бросила на меня враждебно-пустой взгляд, стряхнула обувь и сложила ее в пакет.
– Когда уходишь – не забывай запереть на оба засова, а когда дома, одного достаточно. Если звонят в дверь – можешь приоткрыть… – Я открыла крошечную дверку в двери и выглянула через нее. – …и посмотреть, кто там. – Когда я оторвалась от дверного глазка, она была в кухне. – Ешь что хочешь, – сказала я, рыся за ней следом. – Делай вид, что ты как дома. – Она взяла два яблока и собралась уложить их в сумку, но тут заметила, что одно с бочком, и поменяла его на другое. Я показала ей гладильный чулан. Она закинула конфетку в рот и оставила фантик на душевой салфетке.
– Телика тут нету?
– Телевизор в общем помещении. В гостиной.
Мы вошли в гостиную, и она уставилась на телевизор. Он был не из плоских, зато большой, встроенный в книжные полки. Поверх него лежала маленькая тибетская салфетка.
– Кабельное есть?
– Нет. Впрочем, у меня хорошая антенна, и все местные станции ловятся очень отчетливо. – Не успела я договорить, как она достала телефон и начала что-то на нем печатать. Я стояла рядом и ждала, пока она не глянула на меня, словно бы говоря: «Ты все