она отвечает моментально. – И это правда.
– Насколько эта правда далека от лжи?
В этот раз она действительно улыбается. Криво и насмешливо, но даже так лицо ее становится мягче.
– Вчера мне исполнилось восемнадцать. С днем рожденья меня.
– То есть, когда вы приехали в Нью-Йорк, вам было четырнадцать? – спрашивает Эддисон.
– Ага.
– И на кой черт?
– Бабушка умерла, – Инара пожимает плечами и тянется за бутылкой. – Я пришла из школы, а она сидит мертвая в своем кресле, и пальцы обожжены истлевшей сигаретой. Я даже удивилась, как все не загорелось от алкогольных паров. Должно быть, у нее случился сердечный приступ или вроде того.
– Вы сообщили об этом?
– Нет. Газонокосильщик или парень с доставки обнаружили бы ее, а мне не хотелось, чтобы кто-то решал, как быть со мной. Возможно, разыскали бы кого-то из моих родителей, и мне пришлось бы ехать с ними. Или просто пристроили бы меня в системе опеки. А может, разыскали бы какого-нибудь дядю или тетю с папиной стороны и отправили бы меня к очередным родственникам, которым я не нужна… Ничего такого мне не хотелось.
– И как же вы поступили?
– Собрала вещи в чемодан и мешок и вычистила бабушкину заначку.
Виктор не уверен, обрадует ли его ответ, но вынужден спросить:
– Заначку?
– Наличность. Бабушка не доверяла банкам и всякий раз, когда получала чек, обналичивала его и прятала половину в заднице у чучела немецкой овчарки. Хвост был на шарнире, так что можно было залезть под него и достать деньги.
Она делает глоток, потом собирает губы в кучку и прижимает к горлышку так, чтобы вода касалась трещин.
– Там было почти десять тысяч, – продолжает она, отодвинув бутылку. – Я спрятала их в мешке и в чемодане, переночевала в своей комнате, а утром вместо школы отправилась на вокзал и купила билет до Нью-Йорка.
– Вы провели ночь в доме с мертвой бабушкой.
– Но ведь не с ее чучелом. Да и чем эта ночь отличалась от других?
Снова статический треск в наушниках.
– Мы заказали вам перекусить, – сообщает Ивонна. – Будет через минуту-другую. И еще, звонила Рамирес. Некоторые из девушек понемногу разговариваются, но пока ничего особенного. Похоже, о мертвых они думают больше, чем о себе. Сенатор Кингсли вылетела из Массачусетса.
Что ж, все не так плохо. Наверное, глупо надеяться, что самолет совершит где-нибудь вынужденную посадку из-за плохой погоды.
Виктор качает головой и окидывается на спинку стула. Сенатора пока нет. Ею можно будет заняться, когда она прибудет.
– Сделаем небольшой перерыв и перекусим. Но сначала еще один вопрос.
– Всего один?
– Расскажите, как вы попали в Сад.
– Это не вопрос.
Эддисон нетерпеливо похлопывает себя по бедру, но Виктор продолжает:
– Как вы попали в Сад?
– Меня похитили.
Три дочери ее возраста –