итальянцы и англичане, персы, турки и арабы. И как специалисты, и как «деловые люди». Подобно всякой столице империи, Петербург привлекал представителей всех объединенных империей народов, всех окраин. Грузинская, армянская, греческая колонии, мусульмане разных национальностей, даже буддисты свободно жили в городе, имели свои храмы, активно участвовали в жизни Петербурга. Огромная мечеть в Петербурге сравнима по размерам с мечетью Омара в Иерусалиме.
Как и всякая столица, тем более столица могучего государства, Петербург становился местом жительства весьма различных иноземцев – хотя бы получивших политическое убежище французских эмигрантов, бежавших от якобинцев. Вокруг всех посольств и представительств складывались национальные колонии. Число национальных и культурных границ росло стремительно, увеличивало контрастность. Сейчас даже трудно представить себе, каким Вавилоном был Петербург в начале XX столетия. Горожанин оказывался не только между Скандинавией и Восточно-Европейской равниной, не только между болотами поймы Невы и шхерами карельского побережья, – смесь философий и воззрений, сказок и песен разных народов выплескивалась в туманное небо, как петергофский фонтан.
Границы такого рода непрочны! Империи разваливаются. Столицы совершенно не обязательно остаются столицами. Направление торговых путей рано или поздно меняется. Все три изменения произошли на наших глазах: Петербург больше не столица, не торговый город, не центр империи мирового значения.
Смесь народов и культур изрядно поубавил «отец всех народов», по крайней мере народы Европы – немцы, эстонцы, французы – оказались при нем вроде бы виновными в том, что имеют какое-то отношение к «мировому империализму». Город от них старательно очищали и в конце концов почти полностью «избавили». В начале XX века до 200 тыс. из 2,5 млн жителей составляли представители европейских народов: так, шведов было 3 тыс., англичан – 2,2 тыс. человек. В то же время из восточных народов многочисленны были только татары и армяне: в1910 году татар жило примерно 7 тыс., армян – 2 тыс. человек. Сегодня англичан, голландцев и французов в Петербурге нет, численность немцев не превышает 4–5 тыс., а поляков – 6–8 тыс. человек.
Численность восточных диаспор вообще крайне трудно оценить, потому что сами представители этих народов сообщают совершенно другие цифры, по сравнению с официальными. По официальным данным в Петербурге постоянно проживает примерно 200 тыс. армян, 100 тыс. грузин и 200 тыс. азербайджанцев. Еще около 450 тыс. человек живут в качестве временных рабочих. А если принимать всерьез утверждения глав этих общин, то одних узбеков в Петербурге живет до 750 тыс., азербайджанцев – до 800 тыс. человек. Остается констатировать факт, что население Петербурга на 10–30 % состоит из представителей восточных народов. За 100 лет произошел резкий крен из многообразия европейских диаспор к такому же многообразию – но азиатских.
При этом природная контрастность геологических структур и географических ландшафтов никуда не исчезла. Также и контрастность,