граду».[154]
Следовательно, в грамоте № 601 возможно видеть некий реестр расходов князя и княгини на двойные похороны, организованные посадником. В рассматриваемое время такие похороны случились в 1198 г., о чем рассказано выше, а посадником тогда был Мирошка Несдинич.
Рис. 28. Берестяная грамота № 601
Рис. 30.
Берестяная грамота № 549, б – Берестяная грамота № 558
Дальнейшая судьба князя Ярослава Владимировича хорошо известна. В 1199 г. он был выведен из Новгорода Всеволодом Юрьевичем, приславшим на его место своего сына Святослава, которому было 3 года. Княгиня Ярослава основала в Новгороде после смерти детей Михалицкий Молотковский монастырь[155]. Не исключено, что и сооружение Спас-Нередицкой церкви, начавшееся сразу же после смерти княжичей, имело мемориальный характер (см. илл. 29 цв. вкл.).
Мирошка Несдинич посадничал до 1205 г., когда умер, «приимъши мнишькыи чинъ, и положенъ бысть в монастыре святого Георгиа; и по томъ даша посадничьство Михалку Степаничю»[156]. Не исключено, что найденная на Троицком раскопе в слое начала XIII в. берестяная грамота № 935 имеет отношение к смерти Мирошки: «У Фьдора 20, у Василя 10, у Фьдора и у Гавориле 4, у Сидора 4, у смьрьдо 4, у Соутимира 10, у Гюрьгева старости 10. А у Бориса 5, у Грицина 4, у Якима 24, у Григе со Радятою 30».[157] В этом реестре расходов вторая фраза называет ряд лиц, территориально связанных с местом находки грамоты: Борисом звали сына Мирошки Несдинича. Гречин уже известен нам по участию его вместе с Мирошкой в «сместном» суде. Имя «Радята» не чуждо месту обнаружения грамоты – она найдена на усадьбе Радятиной (Редятиной) улицы. Что касается первой фразы, то под «Гюргевым старостой» возможно понимать старосту Юрьева монастыря, в соборе которого был погребен посадник Мирошка. Не реестр ли это расходов участников поминального обеда по смерти посадника?
К эпохе княжения Ярослава Владимировича относится небезынтересный сюжет, прояснившийся в ходе археологических исследований на Троицком раскопе в Людином конце. Здесь была изучена усадьба с остатками иконописной мастерской последней четверти XII – начала XIII вв., принадлежавшая, как это выяснилось из обнаруженных на ней берестяных грамот, Олисею Гречину[158]. Этот человек не обойден вниманием летописцев. Он известен как церковный иерарх, домогавшийся в 1193 г. избрания на епископскую кафедру после смерти Григория-Гавриила; победил на этих выборах его конкурент Мартирий: «И пакы по времене сем новгородци же с княземь Ярославом, с игумены и с софияны и с попы и думаша собе: инии хотяху Митрофана поставити, а друзии Мантуриа, а и сии хотяху пакы Гричина; в них пакы распря бысть немала, и ркоша к себе: «да сице положим три жребиа на святеи тряпезе в святеи Софеи». И абие положиша и повелеша пети святую литургию, и по совершении службы и послаша с веца слепца, да которого дасть Бог, и вынеся Божиею благодатью жребии Мантуриев»[159].
Но прославила