всего того, что должно было быть скрытым юбкой, но хотя бы талию не обтягивала.
– Так, слушай внимательно. Я сейчас отправлю весточку Дарну, потом сплету травяной канат, и мы по нему доберемся до комнат аспирантов, – рассказала о своем плане кикимора.
– Но я не умею лазить по канатам! – возразила я, не желая разбиться, упав с высоты четвертого этажа.
– Научишься, – отмахнулась Кико.
После чего она быстро написала что-то на обрывке тетрадного листа, подхватила совершенно не сопротивляющуюся цаплю, погладила ее по спине, прошептала: «Цаплик, выручай» и, всунув записку птице в клюв, вытолкнула ее из окна.
Потом девушка начала метаться по комнате, словно что-то потеряла.
– Ну вот зачем ты столько полезных вещей выкинула? – возмущалась она, заглядывая под стол и кровати. – Придется Пушистика общипывать.
Пушистиком оказался повядший куст осоки. Из него кикимора выдернула несколько сухих стеблей и уселась прямо на пол, шепча что-то в ладони, в которых зажала былинки. Травинки были тонкими и ломкими, но когда Кико начала их переплетать, из-под ее пальцев выходил самый настоящий, толстый, прочный канат.
– Удивительно, – прошептала я.
– А то! – гордо ответила кикимора. – Это мне от папочки вместе с именем родовая магия досталась. Мама-то у меня уже давно от корней отошла, она здесь, в пригороде, грязелечебницу держит, а отец из древних. Приезжал в Амнистанию по государственным делам и заехал опробовать местные знаменитые грязи. Да так опробовал, что на две недели пропал, а потом я появилась. Теперь он каждый год к нам наведывается, здоровье в чудодейственных грязях поправляет.
За рассказом о родителях Кико успела доплести канат. Ловко затянув на его концах прочные узлы, чтобы не расплелся, девушка принялась привязывать один конец к ножке кровати, а другой потом сбросила с подоконника.
– Теперь остается только ждать, пока Дарн подтянет другой конец и закрепит его со своей стороны, – проговорила девушка, деловито отряхивая руки.
Я выглянула в окно и увидела, как канат медленно поднимается вверх, словно его кто-то подтягивает на невидимой паутине.
– Нам что, нужно подниматься, а не спускаться? – спросила я, с ужасом осознав, что теперь-то уж я точно разобьюсь.
– Всего один этаж, – небрежно пожала плечами соседка, словно она каждый день поднималась по канату на самую высокую башню города. – Да ты не переживай, Дарн подстрахует.
Кикимора подергала канат, убедившись, что он надежно укреплен, и поманила меня рукой.
– Нет, я не могу, – отрицательно покачала я головой, пятясь подальше от окна.
Такого опасного приключения в моей размеренной невольничьей жизни еще не было. К восемнадцати годам я могла похвастаться тем, что никогда не получала никаких серьезных травм. Ожоги от горячей воды и отдавленные тяжелыми ведрами ноги я в расчет не брала. Сейчас же у меня были все шансы переломать половину, если не все кости.
– Ты хочешь остаться