по два платья и по три комплекта из блуз и длинных юбок.
– Нет, так не пойдет! – помотала головой Ларминая. – Сейчас я подберу вам что-нибудь повеселее.
В результате из гардеробной мы уходили с двумя огромными узлами.
– Уже почти полдень! – воскликнула болотница, когда мы вернулись в свою комнату. – Я побегу встречать нара Марино, а вы сложите одежду в дорожные сумки, они должны быть в шкафу.
Женщина убежала, а мы занялись тем, что она приказала сделать.
– Не будь такой зажатой, Юна, – говорила мама, складывая одежду. – Вспомни, как ты капризничала в детстве, если что-то тебе не нравилось. Я, конечно, не имею в виду, что ты должна капризничать, но тогда ведь ты не боялась высказывать свое мнение. Здесь от нас ждут именно этого – смелости отстаивать свою точку зрения. И пообещай мне, что ни за что не согласишься на разлуку со мной.
– Как скажешь, мамочка, – согласилась я по привычке.
– Ты опять повинуешься, а не соглашаешься или отказываешься, – вздохнула мама. – Я понимаю, что ты так привыкла и тебе проще повиноваться, но теперь мы свободны. Не забывай об этом.
– Я помню, мама, – кивнула я уверенно. – Но мне и правда не хочется с тобой расставаться.
Мы как раз успели сложить все вещи к приходу нара Марино.
– Вы готовы? – спросил он, поздоровавшись.
– К чему? – спросила мама в ответ.
– К новой жизни, разумеется, – улыбнулся нар.
– Готовы! – ответили мы в один голос.
– Значит, сейчас запишем вас и пройдем комиссию, чтобы выяснить потенциал. Вперед! – воодушевленно произнес нар Марино, указывая на дверь.
По дороге в визионную контору, которая отвечала за статистику населения, как объяснил нар, мы с мамой неустанно крутили головами, рассматривая красивые, но более строгие, чем в Антироне здания. Улицы были необычайно пустынны, но как только по городу разнесся колокольный перезвон, люди хлынули изо всех зданий, спеша в лавки и чайные, чтобы пообедать и вернуться к работе.
– Все должно быть подчинено порядку, ни одна минута не тратится впустую, – рассказывал Марино, ведя нас по широкой улице. – Те, кто работает на государственных должностях, обедают и отдыхают по общему графику. У других структур более гибкие правила, но время у нас все ценят. Со временем вы во всем разберетесь.
Мама слушала и усмехалась, словно вспоминая о чем-то давно забытом, но знакомом с детства.
В конторе нас долго разглядывал высокий, смуглый, очень красивый мужчина с длинными молочно-белыми волосами и острыми ушами.
– Готово, – наконец-то произнес он. – Интересные ауры, слепки сделать будет легко, ни с кем не спутаешь.
– А теперь давайте решим с вашими именами.
– Я Юнила, – представилась я.
– А фамилия? – спросил нар.
– Яниссон, – ответила за меня мама. – Я Агуста Яниссон, а моя дочь Юнила, соответственно, тоже Яниссон.
– Имена довольно просты в произношении, но фамилия слишком разнится с местными. Может быть,