глухой хрип – и ничего более.
Только теперь Лираэль вспомнила, что пыталась сделать, и волна слепой паники разогнала тошноту. Девушка чуть приподняла голову, но это вызвало такую ужасную боль, что она просто перекатилась на бок, так чтобы видеть дверь.
Дверь была плотно закрыта, и – ни следа жуткой твари. Лираэль долго смотрела на эту дверь не моргая, пока деревянная створка не начала расплываться в ее глазах. Девушке все еще не верилось, что комната и в самом деле заперта, а чудовище исчезло. Наконец уверившись в этом, она отвернулась – и ее вырвало; кислая желчь больно обожгла и без того саднящее горло.
Девушка полежала неподвижно еще немного, выжидая, чтобы выровнялось дыхание и успокоилось неистово колотящееся сердце. Снова ощупала голову: кровь уже свертывалась, так что, наверное, все обошлось. Вот с горлом дела обстояли куда хуже: оно серьезно пострадало при попытке произнести главный знак Хартии, притом что у нее не хватало знаний и опыта, чтобы с ним справиться. Девушка попробовала выговорить несколько слов, но послышался только хриплый шепот.
Затем Лираэль осмотрела ступни. Оказалось, что они скорее исцарапаны, чем поранены, хотя в туфлях обнаружилось столько дыр, что теперь они скорее напоминали сандалии. В сравнении с головой ноги еще дешево отделались, так что девушка попыталась встать.
На это ей потребовалось несколько минут, хотя она опиралась о стену. Еще пять минут ушло на то, чтобы снова нагнуться, подобрать кинжал и вложить его в ножны.
После этого Лираэль постояла немного, пока не почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы осмотреть дверь. Дверь была закрыта на совесть, не осталось ни щелочки; девушка чувствовала, как створку удерживает ее же собственное заклинание наряду с магическим замком. Теперь никто не сможет ни войти, ни выйти, не справившись прежде с заклинанием Лираэль. Даже главному библиотекарю придется прибегнуть к ее помощи, если понадобится снять или разрушить заклинание.
Вспомнив о главном библиотекаре, Лираэль собрала все оторванные пуговицы, какие удалось отыскать, и вернула на место красное веревочное заграждение с печатями, хотя едва нашла в себе силы призвать заклинание, разогревающее воск. Покончив с этим делом, она поднялась на несколько ступеней по главной спирали, но тут накатила слабость, и Лираэль снова пришлось присесть.
Она тяжело завалилась на бок и погрузилась в полубессознательное оцепенение, не в силах подумать о чем бы то ни было или оценить свое положение. Так она просидела долго, может быть с час. Затем врожденная стойкость взяла верх, и Лираэль осознала, где она и в каком состоянии: вся в крови, в синяках, жилетка изорвана, пуговиц почти не осталось, механическая мышка потеряна. И все это потребует объяснений.
При мысли о потерянной мышке девушка вспомнила про статуэтку. Пальцы ее вдруг сделались раздражающе неуклюжими, но ей удалось-таки извлечь каменную фигурку из кармана и поставить себе на колени.
Это оказалась собачка, вырезанная из мягкого