Батарейка разрядилась, а городской аппарат с утра сломался, – прошептала она. – Виктор жив?
– Абсолютно здоров, – быстро заверил я ее.
Люся с облегчением выдохнула:
– Что случилось-то?
– Понимаете… э…
– Ну?
– Право, трудно так, в общем… э…
– Хватит мямлить, – Люся стукнула кулачком по столешнице.
– Ваш супруг в милиции, – выпалил я.
Она снова стиснула кулаки.
– Господи, он сбил человека!
– Нет, нет…
– Влетел в дорогую иномарку.
– Не…
– Обругал гаишника? Подрался с ним?
Я набрал полную грудь воздуха:
– Виктор убил свою жену, к его профессии преступление не имеет никакого отношения.
Люся начала грызть ногти, молча, сосредоточенно, потом сказала:
– Я жива.
– Не о вас речь.
– А о ком?
– О Валерии Ермиловой.
– Это кто?
– Первая супруга Виктора.
Люся схватила со стола карандаш и сломала его.
– Глупости, Витя до меня не имел жены.
– Это не так.
– Он мне говорил…
– Выслушайте меня до конца, – взмолился я.
Чем больше неприятных новостей высыпал я на Люсину голову, тем несчастнее и круглее делались ее глаза. В конце концов она прошептала:
– Нет, нет, нет… я же останусь одна с ребенком… Конечно, Витя не лучший муж, но… нет, нет…
Я растерялся, надо было прихватить по дороге валокордин и бутылку воды, сейчас Люся упадет в обморок. Но она огромным усилием воли справилась с собой.
– Где он? – спросила Люся, вставая.
– Могу узнать, – кивнул я.
– Действуйте.
Я соединился с Максом.
– Послушай, тут…
В то же мгновение Людмила выхватила у меня мобильный.
– Я Харченко. Где мой муж? Да. Да. Еду.
Швырнув сотовый на стол, она схватила сумку.
– Уходите, я поеду к Виктору. Какой ужас! Я теперь жена убийцы! Вот позор-то!
Я молча вышел в коридор, потом на улицу, Люся встала у обочины и подняла руку.
– Давайте отвезу вас, – предложил я, – говорите адрес.
Она с готовностью скользнула в «Жигули», я покатил по проспекту и через пару минут, решив нарушить тягостное молчание, включил радио. «Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю, знаю», – полетело из динамика. Мои пальцы быстро крутанули ручку, песня явно не соответствовала настроению. «И только мать-старушка заплачет на могиле…» Я снова предпринял попытку сменить радиостанцию. «Таганка, я твой бессменный арестант, пропали юность и талант…»
Палец Люси ткнул в кнопку, дальнейший путь мы проделали в полнейшем молчании.
Едва машина подкатила к нужному дому, Люся резко спросила:
– Ты кто, адвокат?
– Нет, – удивился я. – Отчего вы вдруг так решили?
– На мента не похож.
– Я работаю частным сыщиком.
– Ясно, – кивнула Люся, – я заплачу тебе, вот, сто баксов, держи, хватит?
–