упоительное тело, моментально ласково отзывавшееся на любое его мимолетное прикосновение. Она с томительным трепетом откликалась прерывистым дыханием, судорогой раскинутых рук и ног… И эти страстные ненасытные поцелуи, которые не прекращались ни на секунду во время восхитительного слияния…
Трогать Семеныча для Нее оказалось также приятно, как и смотреть на него. Хотелось запомнить его руками, ногами, губами, кожей, ощущениями, сердцем. Хотелось запомнить это наслаждение надолго, сохранить эти мгновения в памяти – настолько это было великолепно…
Ее руки проскользнули под его ладони, и он сжал Ее пальцы своими, жестом говоря в ответ, что ему также хорошо. Семеныч понимал и предугадывал все Ее движения. То он приникал к Ней с силой, то отстранялся, оглядывая наслаждающееся в неге тело.
Они не могли остановиться. И их тела, и простыня под ними были полностью мокрыми. Они будто обезумели, словно превращались в единое сверхъестественное существо. Точно они образовывали его своим желанием и укрепляли своей энергией, а оно было им признательно за свое появление, и в благодарность дарило такое наслаждение, которого прежде не довелось им испытывать…
Но им пришлось остановиться. Их остановил самый сладкий момент разрыва всех нервных окончаний – когда в исступлении исчезает мир; исчезают мысли, и сердце гулко стучит, отдаваясь в теле вибрацией; дыхание становится глубоким, полным, но невозможно отдышаться; когда два тела перестают двигаться и замирают, слившись.
Она столкнула его руки так, чтобы он полностью лег на Нее всей тяжестью своего расслабленного тела…
Он поцеловал Ее. Она поцеловала его.
Это уже был другой поцелуй. Не первый поцелуй знакомства, это был первый поцелуй любви. Ее любви. Его любви. Их странного союза, который начавшись, как все подобные отношения обычно и начинаются, в результате изменил не только их самих, но и все, что их окружало. И ни один из них, желая этой встречи, не ожидал ничего необычного…
Дыхание Семеныча приходило в норму. Головой он лежал на Ее плече, и Она притянулась губами к его виску, чувствуя еле ощутимую пульсацию. Ночная лампа на столике размытым пятном выхватывала рисунок на темных обоях, играла бликом на стеклянном бокале и неполной бутылке мартини, освещала сползшее с постели белоснежное одеяло на полу, из-под которого стыдливо виднелись брошенные в беспорядке вещи.
Она смотрела в полутемную комнату и неосознанно прижала Семеныча к себе. Еще не приобретя его, Она впервые побоялась его потерять. Такое наслаждение подарил он Ей, что Ей стало безумно страшно.
«Как такое могло случиться, и что теперь делать? Забыть это уже невозможно. Но как жить дальше? А будет ли дальше?» – Ее наслаждение сменилось нехорошей тревогой, и Она соскользнула с постели в ванную.
Семеныч беспокойно проводил взглядом обнаженный силуэт и не сказал ни слова.
После первого, ни с чем несопоставимого восторга, Она еще долго не давала Семенычу спать, поднимая его на новые высоты волн дикой