с угощениями.
– Отвык я от домашних-то разносолов, нянюшка.» Утроба более не вмещает» – как говорит наш полковой батюшка, отец Никодим. Да и давно я за таким столом не сиживал – сказал молодой человек, оглядывая богатый стол. А наготовлено и впрямь было от души. За обедом была стерляжья уха и огромный круглый пирог, рыба и ветчина, фрикасе из цыплят и рагу. На десерт подали пирожное и бланманже, потом дыни и арбузы, которыми всегда изобиловали заволжские деревни и которые были различных сортов и вкуса. Вина тоже были свои, покупались в Сызрани.
Рядом со старшим братом все крутился Петруша, несмотря на то, что детей, покормив, отослали от стола.
– Братец! – наконец не выдержал он – Ну, когда же вы про войну рассказывать станете?
– Про войну, друг мой, не всегда весело рассказывать. А вот про то, как, закончилась война, расскажу.
– Мы дрались между Нан-жинсом и Провинс… – начал он.
– Знаю, знаю… – оживился старый майор – следил за реляциями по газетам.
– Оттуда пошли на Арсис-продолжил Василий – где было сражение жестокое, после которого Наполеон пропал со всей армией. Он пошел отрезывать нам дорогу от Швейцарии. Мы же двинулись на Париж. На пути мы встретили несколько корпусов, прикрывающих столицу и… проглотили их.
Младший Колюбакин потрясенно ахнул, представив, как наши воины глотают французов.
– Зрелище чудесное! Вообрази, Петруша, себе тучу кавалерии, которая с обеих сторон на чистом поле врезывается в пехоту, а пехота колонной, скорыми шагами отступает без выстрелов. Под вечер сделалась травля французов. Пушки, знамена, генералы, все досталось нам, но и здесь французы дрались как львы!
– А потом, Васенька! Что потом? – нетерпеливо тянул за рукав старшего брата Петруша.
– Потом настал день 19 марта 1814 года! Колонны наши с барабанным боем, музыкою и распущенными знаменами вошли в ворота Сен-Мартен… Любопытное зрелище представилось глазам нашим, когда мы… очутились у Итальянского бульвара: за многочисленным народом не было видно ни улиц, ни домов, ни крыш; всё это было усеяно головами. По обеим сторонам стояла национальная гвардия… От десяти часов утра войска наши шли церемониальным маршем до трех часов.
– И Государь был там, с вами? – восхищенно выдохнул мальчик.
– Вот, вот! Тысяча вопросов: Где Российский Император? заглушали весь город! Все с жадностью устремляли глаза на Государя, бросали вверх шляпы, шапки; преграждали улицы; хватались за Его коня. Французы ожидали мщения нашего за Москву, за пролитую в этой войне кровь. А вместо разорения французской столицы встретили русское великодушие.
Задумавшись, Василий вздохнул, и проговорил, как бы стряхивая с себя остатки воспоминаний:
– Поздно уже, всем пора покой дать, утомил я вас своими рассказами. День был долгий, да завтра новый будет. Петруша, проводи меня.
Младший