быть, первым сказал о том авиадиспетчер Максим Супрунюк, возможно, кто-то из лётных командиров или техников АТБ, но слово было сказано, и дело закрутилось!
Вначале обсудили между собой в личных беседах. На рабочих местах. Чтобы придать делу официальность, собрали комсомольское собрание. Ну, куда мы тогда без комсомола, без руководящей роли КПСС, без администрации, так себе, безликая масса. Надо заручиться согласием руководства аэропорта. Желательно и поддержку получить не только моральную, но и финансовую. Как-никак бетон, цемент, краска, работа автокрана имеют свою конкретную стоимость, да и энтузиазм исполнителей неплохо бы поддержать. Как ни верти, а мимо бухгалтерии аэропорта и её кассы никак не пройти!
Вопрос раскрутили быстро. Идею поддержали единогласно от авиатехника до начальника аэропорта. Осталось получить одобрение у властных структур наверху. «Верхом» в ту пору для нас был райком комсомола. Туда я и отправился по заданию молодёжного коллектива аэропорта. Дело в том, что первым секретарём райкома комсомола была моя соседка по лестничной площадке. Решили, что с учётом добрососедских отношений мне будет проще, чем кому-либо другому, договориться с комсомольскими вожаками. Да и трудностей никаких, честно говоря, не намечалось, не предвиделось. Так себе – пустая формальность. Кто посмеет препятствовать столь высоким, чистым намерениям – созданию исторического памятника. А для работников райкома ВЛКСМ такой огромный плюс! Публикация материала в районной газете и в областной «Магаданский Комсомолец». Вопрос казался мне вполне понятным и решённым!
На ходу заготовив короткую речь, смело вхожу в кабинет первого секретаря. В нескольких словах, в оптимистичной форме рассказываю симпатичной девушке о том, что мы, комсомольцы аэропорта «Залив Креста», просим поддержать нашу инициативу и т. д. и т. п. Буквально через минуту я закончил своё вступительное слово и краткий монолог.
Над столом комсомольского секретаря повисла гробовая тишина. Стены кабинета молчали, а голубые глаза обаятельного секретаря сосредоточенно смотрели в стол, будто там было написано что-то очень важное. Улыбка постепенно сходила с моего лица. Реакция девушки была неожиданной. Пауза явно затягивалась.
«Я что-то не так сказал? – пронеслось в голове. – Почему она молчит?»
– Понимаешь, Николай, – как-то медленно, подбирая правильные слова, начал секретарь. – У нас план в этом году по цветному металлу не выполнен, и этот вертолёт мы запланировали передать на Вторчермет в счёт годового плана по сбору цветного металла.
После паузы, уже более уверенно, Оля добавила:
– Поэтому ни о каком памятнике не может быть и речи.
Адреналин ударил мне в голову. Я стоял в кабинете перед милой девушкой с чувством провинившегося первоклассника, и ей было невдомёк, что она только что убила меня своими словами, и кажется, даже не понимала этого. Миленькая девушка Оля в течение одной минуты