стул, старая пружинная кровать, над столом полочка. Одежда – в стенном шкафу.
Комнатешка – 7,5 квадратных метра. Володя – плечистый парень под 190 см. ростом – выглядел в ней странно: «как улитка в своем домике» – так Настя говорила. Стоило это жилье 3 тыс. рублей в месяц.
Володя содержал себя сам. Работал вышибалой в ночном заведении, но приходилось не спать и обязанности неприятные – к тому же он не угодил хозяину: того томила мечта об охраннике с внешностью гориллы и волчьим нравом – Володя же внешне годился, но был деликатен, мягковат.
Потом он освоил клавиатуру с латинским шрифтом и стал подрабатывать в бюро технического перевода.
Капиталов набралось достаточно, почти 4 тысячи. Он задумался, что купит, кого пригласит. Хотелось – немногих, самых-самых – отборных!
Втайне он мечтал об этом дне с детства. Никогда никто ему ничего не дарил: мать покупала только нужные вещи. Никогда никто не приходил – именно к нему. Он был «филей» – филином: любил лес, рыбалку, одиночество, книги. Но хотелось еще и другого: чтобы вокруг были красивые веселые умные лица, девушки, – почувствовать себя равным среди них, надышаться радостью, смелостью, взять у них уверенности, силы.
Пожалуй, это было с детства его самое сильное желание. Потому что уверенности-то, жизнерадостности ему как раз не хватало.
Его девушка, Настя, как-то сказала:
Видишь, есть такие люди: они плывут по жизни так легко, широкими взмахами и ничего не боятся – а ты… чуть что – буль-буль – и ушел на дно, сидишь там с раками – потом соберешься с духом, выскочишь – ух, как страшно! – и опять на глубину!
Володя тогда очень обиделся на эти слова, но знал: что правда – то правда. И ему очень хотелось в себе это сломать, стать другим.
Он пошел к хозяйке, звонить. Поздоровался, похвастался:
Тетя Рая, а у меня завтра день рожденья. Можно гостей пригласить?
Хозяйка только что встала, была непричесанная, в мятом халатике. Маленькая, Володе по пояс, полная, с хитреньким лицом. Она работала в университете гардеробщицей и уборщицей, получала хорошую пенсию и еще комнату сдавала – двум студенткам, но Володя один вызвался платить столько же. Была жадновата, но к жильцу относилась хорошо, ценила его: тихий, все больше дома сидит, не пьет, не курит, девушек не водит, безотказен, все умеет, шкафы двигает, как перышки, и собаку заводить не надо – с таким никто не залезет, не ограбит.
Поэтому она улыбнулась умильно, поздравила:
Ну, с рожденьицем… Так чего: хочешь в моей комнате сделать?
В общем-то, да… у меня тесновато…
Ну, давай, давай: я к подруге пойду, попроведаю… Сколько ж тебе стукнуло?
Двадцать лет, тетя Рая.
О-о, прям-таки юбилей! Может, адрес поднесут? – она была насмешница.
Боюсь, что нет… Я позвоню от вас?
Звони, звони, я на кухню…
Володя присел на корточки у высокого трюмо, где среди сломанных фенов, пустых флаконов, грязных щеток,