но девушку не оставляет ощущение, что её пытаются очернить.
– Халатности не было. Сейнер столкнулся с… – она снова запинается, подыскивая слова. – Это прозвучит странно и нелепо, но… Нас потопила какая-то громадная тварь.
Лицо женщины остаётся бесстрастным. Щёлкают клавиши, звучит следующий вопрос:
– С кем вы живёте? Одна, или есть семья, дети?
– Я живу с отцом и сестрой. Детей нет.
– Какой у вас уровень доступа?
Акеми молчит. Во рту сухо, она не может произнести то, что отрежет её от любой работы, кроме посудомойки или уборщицы. Женщина-соцработник наконец-то поднимает глаза от компьютера.
– Какой у вас уровень доступа? – мягко повторяет она.
– Третий.
Щёлк, щёлк, щёлк… Девушке кажется, что это не клавиши стучат под пальцами, а кто-то бросает в неё камни.
– Какой уровень доступа был вам присвоен в тринадцать лет?
– Второй.
– По какой причине его понизили?
Акеми упирается взглядом в стену перед собой. Внутри неё кипят слова, готовые хлынуть потоком дерзостей и горьких обвинений, к горлу подступают злые слёзы. «Надо быть, как камень, – думает она, стискивая зубы. – Камни не испытывают эмоций, камень твёрд. Камень не делает зла». Она старается расслабиться, дышать ровнее и глубже.
– По какой причине вам понизили уровень доступа?
– Агрессия, – глухо отвечает Акеми.
Женщина хмурится. Всего мгновенье – но Акеми успевает это заметить.
– Вы посещаете церковь?
– Нет. Я не католичка.
Снова щёлкают клавиши, отмеряя секунды. Девушка ждёт следующего вопроса с затаённой тоской.
– Акеми, я напомню, что раз в пять лет вы можете подать заявку на пересмотр вашего уровня доступа.
– Да, мадам, спасибо.
Губы женщины трогает лёгкая улыбка.
– Я просмотрела вакансии, на которые вы можете претендовать. Учла влияние места работы на возможность повышения уровня доступа. Есть только один вариант, но он очень неплох.
– Какой?
– Работник траурного зала крематория. Это в вашем родном секторе, не придётся ездить через весь город.
Акеми молчит, и это молчание подводит черту под диалогом.
– Приступаете с послезавтрашнего дня, а завтра о вас сообщат управляющему, – бодро говорит соцработница. – Адрес: сектор одиннадцать, Четвёртая линия. Чтобы отработать одежду и плед, первые две недели ваш рабочий день будет составлять двенадцать часов с одним выходным в неделю, далее – по десять часов с одним выходным в неделю. Всё, вы можете возвращаться домой. Если что-то понадобится, вы всегда можете к нам обратиться.
Девушка покидает кабинет с таким подавленным видом, что Жиль пугается:
– Т-ты чего?
– Иди, – шепчет Акеми и вяло машет рукой в сторону двери. Бредёт туда, где лежат их вещи, садится на пол в позу для медитации и закрывает глаза.
«Я должна стать камнем. Только так я всё преодолею…»
Через