продолжал восклицать Орало.
И надо сказать, что делал это вполне профессионально. Как при подписании приёмо-сдаточного акта с вояками. Директор очень крупный мужчина, с солидным животом, из прежнего, советского руководства, Лицо будто скальная порода, голос – натуральная труба. Стоит какому-нибудь заезжему консультанту-капитанишке вякнуть чего-нибудь о недостатках изделия при подписании акта, в дело сразу вступает главный институтский калибр, и так гаркнет по-генеральски, во всю свою лужёную глотку, что капитанишке мало не покажется.
– Чего, чего? Па-прашу бес-пар-дон-нными измышлениями здесь не заниматься! Иди, пиши в письменном виде!
И капитанишка от науки даже не знает, что ему дальше делать, особое мнение писать по поводу БЛОКА 14539/16, или сразу рапорт об увольнении из рядов по состоянию здоровья. Не всегда, конечно, так здорово получается, но бывало, и не раз. Громогласный талант у директора Орало. Так его зовут в самых близких кругах. «Где Орало, у себя? – У себя. – И как? – Орёт!» И не то чтобы какой-то он дурак, наш товарищ директор. Нет, нормальный мужик, соображающий. Но главной его служебной специализацией является это самое наведение порядка при помощи голоса.
– Совсем от рук отбились! – продолжает кипятиться руководство, – учтите, так я вам этого не оставлю, можете распрощаться с квартальной премией!
«Эка хватил! – хмыкнул мысленно Виктор. – Когда это нам здесь квартальные платили? В каком году? До исторического социализма. Сто лет в обед исполнится, как одну двенадцатую зарплаты получаем».
Хотя чисто по-человечески директора понять как раз нетрудно, он просто выравнивает ситуацию. Что хорошо понимал и Тимофей, всем своим видом рисующий безысходную тоску, граничащую с полным раскаяньем.
– Он больше не будет, – вступился Магницкий, как старший по должности, – ручаюсь вам, Гавриил Семёнович. Лично прослежу.
Тима закашлялся ещё сильнее.
«Уж не вздумал ли возражать?» Но аспирант остался джентльменом, и, пока директор физически уничтожал его тяжёлым, сверлящим взором, кашлял до красноты, до фиолетовости и даже до предсмертных синюшных пятен, при виде которых, вполне удовлетворившись произведённым впечатлением, директор рванул дверь и вышел вон.
– Настоящий начальник! – шепнула Оксана с восхищением. – И за «Прогресс» болеет, я его на стадионе видела!
Человек, болеющий за футбольную команду «Прогресс», для молодой фанатки – верх человеческого совершенства. Просто топ-менеджер. Кто-то сзади хлопнул Магницкого по левому плечу. Когда хлещут от души по левому плечу, надо поворачиваться направо, общеизвестный факт. Он резко глянул направо и увидел закадычного приятеля Борю со смешной фамилией Забава, завсектором их же института, но в другом, «теоретическом» отделе. Если корень «тео» есть «бог», можно легко представить, кем себя чувствуют эти люди. «Небожителей» прочие сотрудники считают отъявленными бездельниками, которые только тем и занимаются, что режутся в настольный теннис на втором этаже. Когда Орало их оттуда выгоняет голосом, напоминающим