светловолосый мужчина, показывающий всем своим видом свое высокое положение. Мужчина этот был будто живой карикатурой на аристократа: он имел худощавое бледное лицо с правильными чертами, высокий морщинистый лоб и надменные, чуть низвергающие высокомерие, глаза. Одет был этот осанистый человек также эстетично: в длинный плащ, из-под которого виделся темный классический костюм, с синим галстуком и белой рубашкой.
Мужчина прошелся по тем трём, кто сидел за стойкой, крепкими рукопожатиями, которые в его исполнении были похожи на скрещивание мечей. Потом он подошел к Криссталу, раскинул в стороны свои руки и принялся его обнимать; Крисстал сразу сделал вид приветливого друга, обрадовавшегося увидеть старого приятеля.
Пока они дружественно обнимались, Мелоун встал со стула и смиренно ждал, пока ему подадут руку.
– Ну как помолился Ольсон? – почти смеясь, спросил Крисстал. Но Ольсон никак на это не отреагировал и пройдя мимо Мелоуна, будто не замечая, протянул руку Старику Сандерсу.
Крисстал вдруг заметил что, Ольсон какой-то странный: слишком серьезный задумчивый и, как будто, чем-то озабоченный.
Казалось, что Ольсону вообще нет никакого дела до тех, кто находился в пабе. Заказав себе кружку пива, он торжественно воскликнул на все помещение со всем своим ораторским мастерством священника:
– Внимание новость! Все слушаем очень внимательно! – при этом Ольсон именно воскликнул, а не закричал.
Тут же все замолчали и даже перестали подносить к своим ртам кружки пива. Потом Ольсон обратил внимание на трёх блуждающих путников, сидящих за столиком в самом конце бара. Сверкув в их сторону своим надменным взглядом, он подозвал их:
– Вы тоже слушайте!
Те обернулись произнося:
– Говори уже.
– Слушаем!
Все остальные навязчиво повторяли тоже самое, одновременно ожидая услышать невероятную новость, способную изменить их настрой. Особенно горячо кричал старичок Сандерс – у него от этого действа даже немного скривилось лицо.
Спокойным оставался, пожалуй, только Крисстал, который продолжил сидеть и хлестать из кружки пиво.
Сначала Ольсон, как человек, которому было присуще умение говорить на публике, помолчал, желая увидеть спокойный настрой всех окружающих. А когда все угомонились и замолчали, он очень негромко, будто заставляя прислушиваться, начал свою речь:
– Итак, Все вы наверное слышали, а если и не слышали, то уж точно видели такого харизматичного, и даже, можно сказать, что в какой то мере и культового персонажа нашего города, как Скайдо Хезли, – все вокруг молчали, слушая внимательно, а Ольсон стал говорить с другой интонацией и намного громче, будто подражая лучшим политическим ораторам, – его фото висит на каждой стене! На каждом рекламном билборде! И все вы знаете, насколько опасен это человек… Террорист, убийца детей, подстрекатель и правокатор, радикальный фанатик и презренный маргинал – столько лестных эпитетов предоставляет ему наше правительственное