пощекотала кожу
И за тучей скрылась от меня…
Дай мне сил, всемилостивый Боже,
Не споткнуться, не свернуть с пути,
До конца остаться человеком,
Посланные тяготы снести
И не слиться с кровожадным веком,
Не сойти с ума меж этих тел,
Что лишились совести и меры,
И от чьих бесславных подлых дел
Явственней стал адов запах серы.
Дай мне, Боже, мудрости Твоей
И великодушного терпенья,
Не ропща, остаться меж людей
Единицей Божьего творенья!
«Своих тиранов чествуя и пестуя…»
Своих тиранов чествуя и пестуя,
На кухоньках ругаясь втихаря,
Россия стала чёртовой невестою,
Судьбу за «миру-мир» благодаря.
А бог её кровавый там, на площади,
С бородкою козлиной, в кепаре,
Давно протухший, маленький, солощевый,
Лежит с какой-то химией в нутре.
Другой, – расстрельщик с трубочкой заветною, —
Рябой и сухорукий людоед,
Очаровал всех блажью несусветною
Топить в слезах и крови белый свет.
А третий прост был до самозабвения,
Одним ботинком всех перепугал.
Без щучьего благого помышления
Он кукурузой землю засевал.
Но тоже был с пороками и сроками
(Им всем расстрелы нравились весьма).
Они в подвальных казнях были доками,
Сходя от крови пролитой с ума.
Четвёртый (не в пример им) был порядочный,
С речами не согласных не имел.
Дурдом при нём был полосой посадочной
Для тех, кто сам собою не владел.
Потом два полумёртвых, после меченый,
Ещё алкаш, профукавший страну,
И им самим бандит на царство венчанный.
Как только Русь не канула ко дну!
Потом один малыш весёлый с гаджетом,
Опять повтор, а может быть, анкор…
Никто ему не скажет: «Ну и гад же ты!»
Хоть он рулит страною до сих пор.
Жива и зреет в недрах революция,
Имеет Молох зверский аппетит.
Аннексия, грабёж и проституция
Ещё не раз России предстоит.
Народ у нас повывелся, повыелся,
На голову маленько ослабел.
Хотя от вши барачной вроде вымылся,
Но вот свободным стать он не сумел.
Ни анекдотов, ни мечтаний благостных,
Ни разноцветных мыльных пузырей…
Народ молчит и в ожиданьях тягостных
Становится завистливей и злей.
Не спит Россия, пучится и мучится
От либеральной швали нет житья.
Когда же всё же что-нибудь получится
Из нас с тобою, Родина моя!
Гиперборея, берег зачарованный,
Красивый и богатый гордый край,
В снега и недомыслие закованный,
Прошу тебя, молю, не умирай!
«Ночного ветра сонный шелест…»
Ночного